Наталья Аверкиева - Вишенка для Демона

— Они жили вместе несколько месяцев, — продолжил скинхед. — Ромео ради нее бросил все в Москве, переехал сюда. Да только такому бриллианту, как Джульетта, оправа не из стихов и красивых песен нужна, а из драгоценных металлов. Мужик ей богатый попался. Она и предложила Ромео остаться друзьями. Он ее пытался вернуть, переживал сильно, болел, чуть не спился. Но стоило ему немного отойти, как она присылала письмо или звонила. Он срывался, в Питер тут же приезжал. Несколько счастливых дней или недель, и она опять его гонит.

— Ромео чуть с ума не сошел, — откусил Борис от вафельки, видимо, вспоминая метания друга. — Какие стихи писал, какие ей песни посвящал! Он тебе читал свои стихи?

— Нет, только поэтов Серебряного века… Еще этих… Как их? — кое-как выдавила я, забыв, как называются Пушкин с Некрасовым.

— Да ты посмотри на нее! — ухмыльнулся скинхед. — Замухрышка. Разве ее можно срав131нить с Джульеттой? Ей вон только Серебряный век и читать.

Я от такой наглости даже опешила.

Борис доброжелательно улыбнулся:

— Можно я на вас посмотрю? По голосу вы молоды и невинны. Невысокого роста. Хочу увидеть вас. Мне хочется узнать, кто сумел вдохнуть в голос Поэта каплю жизни.

Он подошел ко мне, протянув руки. Я увидела идеально ухоженные ногти, обточенные как у гитаристов — полукружьем. Закрыла глаза, когда он коснулся лица. Пальцы невесомо скользили по лбу и скулам, векам, бровям, губам и носу. Он провел по волосам, оценивая их длину, по плечам и рукам.

— Какого цвета ваши глаза? Серого?

— Да.

— А волосы каштановые?

— Откуда вы знаете?

— Слышу по вашему голосу. Сколько вам лет? Шестнадцать? Нет? Меньше?

— Пятнадцать.

— Я же говорю, что больной, — влез в разговор парень. — Стихи он ей читал! — расхохотался зло.

— Заткнись! — поморщился Борис и пододвинул мне тарелку с вафлями: — Угощайтесь, Варенька. Друзья Поэта — наши друзья. Только не называйте Поэта Ромео, если не хотите вывести его из себя и причинить боль.

Я сдержанно кивнула, отодвигаясь подальше от скинхеда.

— Только руки помою, — пробормотала рассеянно. — Грязные с дороги.

Честно говоря, ничего тут есть и пить я не собиралась. Спрятав руки в карманах, чтобы не измазать, я отправилась на поиски Кирилла. В голове ни одной разумной мысли, кроме одной: надо отсюда убираться. Ночевать тут я точно не буду. Во-первых, негде. Во-вторых, элементарно побрезгую. В-третьих, тут столько странных мужчин, что никакой Кирилл, не говоря уже о слепом Борисе, мне не помогут. К тому же не факт, что эта самая Джульетта не придет поздороваться с Поэтом, а я совершенно не горю желанием встречаться с бывшей девушкой своего парня. Да и парень он мне так… только в моей фантазии. Ну кто я такая — и эта из Боттичелли? Замухрышка, одним словом. Он вон и с Региной как общался — из шкурки выскакивал, чтобы ей понравиться. И эта… как там ее, королева Марго, только пальцем повела, он и отвалил куда-то. А сейчас припрется Джульетта, проведать своего Ромео, и буду я здесь не пришей кобыле хвост. Куда он делся?! Кирилл!

В комнате Элизабет и Кира не оказалось. Я решила, что они вышли на лестницу покурить, но потом заметила, что все курят в квартире. И запах какой-то странный. Хотя тут все странное. Настька бы умерла еще в подъезде от всех этих запахов. Ладно, понять бы куда эта парочка запропастилась. Хотелось бы послушать, что он скажет на этот раз. Просто вот даже интересно, где они обжимаются? Я заглянула в ванную. Там кто-то был. Судя по торчащим из-за шторки ногам в одном ботинке, этот кто-то спал в ванне. Куда можно было деться в такой маленькой квартире? Только на лестницу. Я бесшумно вышла на площадку. Никого. Да что же это такое? Куда он пропал? И тут я заметила еще одну дверь. Что это? Кладовка? Я медленно потянула ее на себя. Еще одна комната. Хозяйская спальня? Очень маленькая. Здесь помещался старый шкаф, на дверце которого висел смокинг, и кровать, накрытая пушистым пледом. Да, Кирилл был там, стоял у окна ко мне спиной. Девица что-то негромко говорила и хихикала. Кир отвечал. Я застыла в дверях. Элизабет стояла совсем близко к нему. Почти вплотную. Они курили одну сигарету на двоих. Она сначала затягивалась сама. Красиво выдыхала, запрокидывая голову, оголяя шею и демонстрируя пышную грудь. Потом из своих пальцев давала затянуться Киру. Он усмехался, обхватывал сигарету губами и блаженно затягивался. Элизабет положила руку ему на бедро, прижалась плотнее, глядя в глаза. Кир чуть выгнулся, одаряя ее улыбкой. Они как будто собирались танцевать и ждали только музыки.