Мария Галина - Гиви и Шендерович

— Да? — удивился Гиви.

Ленивый утренний Стамбул лежал перед ними. Лениво хлопали створки ставень, скрипели засовы открываемых лавок, свирепый солнечный свет еще не до конца расправился с ночными тенями и воздух над мостовой был чистым и прохладным, как только что промытое стекло.

— А мы не слишком рано? — забеспокоился Гиви,

— А мы лучше его внутри подождем, — зловеще отозвался Шендерович.

Гиви почему-то ожидал, что кофейня в лучшем случае будет заперта на глухой замок. В худшем — вместо двери с многообещающей вывеской вообще окажется сплошной кусок стены, покрытой вялотекущими трещинами. Сбежит кофейня. Но дверь оказалась на месте и даже слегка приоткрыта. Из темной щели пахнуло раскаленным песком, железом, ароматом прожаренных кофейных зерен…

Шендерович отстранил Гиви и величаво вошел под прокопченные своды.

Несколько человек, сонно коротавших утро за столиками, лениво подняли головы, потом вновь уткнулись кто — в свою чашку, кто — в утреннюю газету.

Шендерович откашлялся.

— Салям алейкум, — вежливо произнес он. — Э… нэрэде Али?

Бармен из полумрака пожал плечами.

— Очень хорошо, — милостиво согласился Шендерович, хотя все было не так уж хорошо. — Мы его тут подождем, велл? Это… ики тюрк кавеси, — ага?

Он по-хозяйски расположился за столиком, и, явно подражая капитану, начал постукивать пальцами по скатерти.

Бармен принес два кофе, без улыбки поставил на середину стола и продолжал, что было, в общем-то, против всех приличий, маячить перед Шендеровичем, пока тот не сунул ему мятую купюру. Гиви обратил внимание, что несколько человек за соседними столиками почему-то пересели подальше. Вокруг постепенно образовалось пустое пространство.

— Миша, — шепотом сказал он, — мы им, по-моему, не нравимся.

— И правильно делаем, — согласился Шендерович.

— А если он не придет?

— Придет. Это его рабочее место. Офис.

— Бывают же у людей выходные?

— Я ему устрою выходной, — сквозь зубы выдавил Шендерович. — Не придет, я ему и будни обеспечу. Каждый день являться буду. Мерцать тут во мраке. Как тень отца Гамлета. Домой не вернусь! Тем более, — закончил он на пониженной ноте, — что мне дома, в общем-то, без денег появляться не рекомендуется.

— А тут нас что, даром будут кофе поить?

— Выцарапаем, — уверенно ответил Шендерович, — что-нибудь придумаем…

— Миша, — твердо сказал Гиви, — я банк грабить не буду.

— Кто сказал про банк? — удивился Шендерович, — мы же интеллигентные люди! Мы их из Али выбьем. Ага! Вот он, голубчик.

Черноусый красавец уверенно вступил в темное чрево кофейни. Шендерович мягко, точно опытный десантник, выплыл из-за стола, и, не дожидаясь, пока глаза Али привыкнут к полумраку, положил ему руку на плечо.

Али вздрогнул.

— Что ж это ты, сын нехорошей матери, вытворяешь? — укоризненно вопросил Шендерович, — ты зачем нас подставил?

Али одним коротким движением плеча сбросил дружелюбную руку. На лице у него отразилось глубокое недоумение.

— Бэн ме русча… — сказал он.

— Чего? — удивился Шендерович.

— Бэн ме русча, — раздельно повторил Али. — Эфендим? Анламадым.

— Где деньги, гад? — вопил Шендерович. — Где товар?

— Текрар сейлер мисиниз, — любезно предложил Али.

— Какой сейнер? Какой мизинец? Что ты тут лопочешь?

— Миша, пойдем, это бесполезно!

— Под турка косит, сукин кот! Да он вчера по-русски лучше нас с тобой! Ну, погоди, я тебя заставлю вспомнить язык Пушкина!

— Пушкин! — восторженно сказал Али, — О, Пушкин! Русум!

— Русум-русум, — обрадовался Шендерович.

— Бэн мэ русча, — в третий раз пояснил Али.

И вежливо добавил:

— Хошчакалын.

— Что «хошчакалын»? — подпрыгнул Шендерович, — какой-такой «Хошчакалын»?

Почему вдруг у Шендеровича прорезался грузинский акцент, для Гиви осталось загадкой.

— Ийи гюнлер, — пояснил Али.

— Убью, — прохрипел Шендерович. — Гиви, ты слышал, чего он сказал?

Али заморгал великолепными черными ресницами и на миг задумался. Потом обрадовано выдал:

— Бай-бай!

— Какой «бабай-мабай»? — надрывался Шендерович, — я сейчас тебе тут такой «бай» устрою!

Боковым зрением Гиви заметил, что несколько посетителей кофейни, которые до того вяло медитировали, прихлебывая кофе, отставили свои чашки и начали медленно выбираться из-за столиков.

— Миша, — прошептал он, — пошли отсюда.

— Еще чего? — возмутился Шендерович.

Он ухватил Али за грудки, подпрыгнул и врезал ему коленом в подвздох.