Ромен Гари - Пожиратели звезд

– Вы помогали деньгами Гомесу, – сказал он. – Деньгами и оружием. Теперь следует возместить мне убытки.

– Вы в свое время заверили уругвайскую сторону в том, что доктор Кортес может безо всяких опасений вернуться в свою страну, – произнес посол. – Он вернулся на родину и исчез.

– Обещаю вам организовать поиски, – заявил Альмайо.

– Прошу покинуть здание посольства.

Альмайо прищелкнул языком:

– Вы не можете сделать этого, ваше превосходительство, ведь право убежища – вещь святая. Это ляжет пятном на доброе имя вашей страны.

– Доброе имя моей страны будет действительно запятнано, если мы приютим отъявленного преступника, никогда не питавшего уважения ни к правам человека, ни к собственным словам.

С этим Альмайо был полностью согласен. И с некоторым уважением посмотрел на посла Уругвая. Такой маленький человечек, а такие высокие слова говорит. Эти испанцы, у которых за плечами столько поколений предков, что они способны назвать имя своего прадедушки, воображают, сукины дети, что им все позволено.

– А знаете, – сказал он, – ведь это еще не конец. Да, столицу я потерял, но южные провинции хранят мне абсолютную верность, и у меня там – лучшие войска.

Он повернулся к послу Франции:

– Объясните ему, что он не может выбросить меня за дверь. Всего несколько дней назад я получил очень теплое письмо от вашего президента.

Посол прикусил губу. Это было действительно так. Менее двух недель назад он сообщил французскому правительству, что ситуация в стране полностью контролируется Альмайо, всю эту историю с мятежом Рафаэля Гомеса искусственно раздувают южноамериканские газеты, и что в момент, когда «Марсельские строительные работы» имеют неплохой шанс получить контракт на сооружение плотины для гидроэлектростанции, на который претендуют также немцы и американцы, не мешало бы лишний раз подчеркнуть свое уважение Альмайо.

Альмайо поднял голову, взглянул на верхнюю часть лестницы. Он уловил там какое-то движение и не испытывал ни малейшего желания схлопотать вдруг оттуда пулю. Наверху стояла девушка в изумрудно-зеленом вечернем платье и, облокотившись на мраморную балюстраду, смотрела на него. Оружия у нее не было. А его только это и интересовало.

– Я должен вас просить немедленно удалиться отсюда, – сказал уругвайский посол.

– Чтобы нас перестреляли как собак?

– Я могу переговорить с представителями армии и добиться от них обещания организовать беспристрастный судебный процесс, – сказал посол. – Я уверен в том, что в их намерения входит лишь предать вас суду…

– Прошу прощения, но нам не до шуток, – вмешался Радецки.

– Вам известно, что произошло несколько лет назад с президентом Муньосом? – спросил Альмайо. – Он был повешен на фонаре возле президентского Дворца. Потом они привязали к трупу консервные банки и таскали его по городу. Я их хорошо знаю. Сам одну из банок привязывал.

– Я готов известить офицера, командующего собравшимися перед посольством войсками, о том, что вы желаете сдаться, – повторил посол. – И уверен в том, что получу гарантии проведения справедливого судебного процесса.

– Я еще не спятил, – заявил Альмайо.

Посол несколько повысил голос.

– Если вы отказываетесь от моего предложения, мне остается лишь одно: впустить сюда солдат, – сказал он.

Альмайо это уже порядком надоело. Все, хватит церемониться. Хорошие манеры, дискуссии, обещания, заверения и гарантии не спасут – будет он жариться на фонаре, облитый бензином, среди всеобщего народного ликования. Сейчас он этим собакам покажет, кто он такой и как далеко способен зайти. Да он скорее поубивает их всех одного за другим, начиная с посла Соединенных Штатов, чтобы заставить уругвайца уважать священные традиции стран Латинской Америки, нежели позволит взять себя живым.

– Мне нечего больше добавить, – сказал посол. – Сейчас я прикажу открыть двери.

Альмайо взял автомат из рук одного из охранников. Ему только что пришла в голову одна идея.

– Вы в самом деле сделаете это, ваше превосходительство? – спросил он. – Вы… ставите под угрозу жизнь прекрасной юной особы, что стоит там, наверху… Ваша дочь, не так ли? Я сказал бы, что есть определенное семейное сходство, этакий испанский тип. Вы на это меня хотите вынудить?

Девушка стояла в прежней позе, опершись на балюстраду. Стояла не шелохнувшись. Появился какой-то молодой человек и встал рядом с ней. Коснулся ее руки, но она никак не отреагировала.