Мария Скрягина - Свет смерти

— Что я могу вам сказать? После перелома у вашего сына неправильно срослись кости. Поскольку сустав не затронут, то возможно сломать кость и попробовать срастить ее заново. Подобная операция очень сложна, и, боюсь, в Аргентине нет такого врача, который бы взялся за нее, гарантируя результат.

Я знаю одного хирурга, который занимается ортопедическими патологиями и делает что-то подобное, он работает в Германии. Если хотите, я напишу ему о вашем случае и спрошу, что можно сделать. Однако это специалист высокого класса и его услуги стоят недешево.

Мия набралась храбрости и спросила:

— Сколько?

Гранадос озвучил недоступные цифры, а они, сжав зубы, даже не подали виду.

— Хорошо, напишите ему.

Подвижный и юркий Дуду поскользнулся и упал с лестницы. Врач наложил гипс и обещал, что нога у мальчика будет, как новая. Однако кости срастались плохо, Дуду мучился от боли, а когда гипс сняли, оказалось, что отныне мальчику придется жить хромым.

Для Мии и Рауля это был удар. Их веселый, жизнерадостный сын, так любящий прогулки, игру в мяч, бег, танцы, в одно мгновение превратился в хмурого, неуклюжего домоседа.

Рауль до сих пор не мог забыть, как однажды, уходя на работу, посмотрел вслед Дуду, идущему в книжную лавку. Тот, маленький, худенький, косточки наперечет, ковылял, преодолевая боль, не обращая внимания на взгляды окружающих. С виду тихий, спокойный, даже робкий, он обладал недюжинной силой и твердым характером при борьбе с трудностями. Он хотел быть как все, не желая поблажек и жалости.

Сердце Рауля не выдержало, он заплакал: «Бедный ты мой инвалидик, несчастный малыш, как мне сделать так, чтобы вернуть тебе все радости жизни, как избавить тебе от недуга? Помощи ждать неоткуда. Я простой человек, а кому какое дело до простого человека? Правители думают о собственной выгоде, богатстве, наживе. Другие трудятся, не вылезая из нужды. Где справедливость?»

Сеньор Эрнандо Мануэль Рохас — пожилой господин с благородной сединой, королевской осанкой и точеным профилем — приветливо улыбнулся:

— Вы хотите просить руки моей дочери, молодой человек?

— Да, сеньор.

— Ну, что ж, приятно слышать, что моя дочь пользуется успехом в самых разных слоях общества. Только подождите немного, исполните одну просьбу — подойдите к зеркалу и посмотрите туда. — Рауль смутился, но шагнул к противоположной стене, где в массивной золоченой оправе блестела гладкая поверхность.

— Кого вы видите там?

— Себя. — Рауль смутился еще больше.

— Себя? Хм… Это только на первый взгляд, а вот если присмотреться повнимательнее, то можно увидеть молодого человека, у которого за душой ни гроша, плохая родословная и сомнительный род занятий. Что это за профессия — всю жизнь копаться в человеческом мусоре? Вы знаете, кто такой полицейский? Это шваль, прислужник, дворовый пес, который пользуется объедками с господского стола. На что вы собираетесь содержать мою дочь? Хотите жить на ее деньги? — лицо Рохаса исказилось, он стал похож на демона из индейских преданий.

— Моя дочь красива, умна, образована, она — одна из богатейших наследниц в Кордове. Ее руки просят отпрыски лучших семейств страны, а тут являетесь вы! Полукровка, голодранец! О чем вы думаете? О том, что я позволю ей погубить свою жизнь из-за какой-то прихоти? О том, что отдам свои деньги и дело в руки проходимца? — Эрнандо Мануэль Рохас извергал слова со слюной, словно вулкан, Рауль окаменел.

— Так вот этого не будет! Вы не получите ни моей дочери, ни моих денег. А теперь ступайте. И почаще смотритесь в зеркало, может, научитесь реально смотреть на вещи!

Рауль был так потрясен, что не мог вымолвить ни слова. Он вышел, его смуглое лицо приобрело землистый оттенок, а во всем теле гулко колотилось сердце. Едва держась на ногах, он пошел к воротам. «Все кончено, — думал он, — все кончено!»

Вдруг на его плечо легла рука, невесомая, словно рука ангела. Рауль оглянулся — рядом стояла Мия.

— Пойдем, — он попытался возразить ей, но она прикрыла ему губы ладонью и потянула вперед. — Мне здесь делать нечего.

Так они ушли вдвоем. Больше никогда в своей жизни Рауль Хименес не видел сеньора Эрнандо Рохаса.

Любое убийство, которое расследовал Хименес, каким-то странным образом помещалось к нему в голову в виде разобранной мозаики и постоянно вращалось там, пока мозаика не складывалась в нечто целое. Рауль ел, пил, разговаривал, ходил по улицам, а части мозаики вертелись у него в голове.