Бен Элтон - Два брата

Вольфганг аж покраснел, а Курт покатился со смеху и шлепнул подругу по заднице:

— Хорош заигрывать, пупсик! У меня деловой разговор.

— Правда? — откликнулась Катарина. — Так вот тебе еще дельце, малыш: гони полсотни баксов или ищи себе другую красавицу, с которой будешь выглядеть мужчиной, а не придурочным школяром. И только попробуй еще раз меня шлепнуть.

— Во дает, а? — Курт глупо хихикнул. — Крутой бабец! Таких и люблю. Наверное, я мазохист.

К удивлению Вольфганга, он достал денежную пачку, скрепленную золотым зажимом, и отсчитал пять десятидолларовых купюр, которые девушка спокойно приняла, не поблагодарив даже кивком. Катарина игриво поставила стройную ногу на подножку барного стула, до бедра вздернула платье и сунула деньги за подвязку чулка.

— К сожалению, платье без карманов, — усмехнулась она, перехватив взгляд Вольфганга.

Вольфганг поперхнулся и решил, что пора домой.

— Деловой разговор? — поспешно сказал он, притворяясь, будто его заинтересовала твердая валюта, а вовсе не бедро Катарины. — Какое дело и при чем тут я?

— Ты же заправляешь в этом гадюшнике, верно? Нанимаешь оркестр, сочиняешь афиши, оговариваешь репертуар.

— Да, этим занимаюсь я. Мои обязанности.

— Что ж, мне нравится, как ты работаешь, папаша. Я открываю свой клуб и хочу, чтобы ты был моим управляющим.

Вольфганг сдержал смех.

— Открываешь клуб? Прости, Курт, сколько тебе лет?

— Восемнадцать.

— Семнадцать ему, — сказала Катарина.

— Я пользуюсь русским календарем, — огрызнулся Курт. — В знак солидарности с убитыми Романовыми.

Вольфганг рассмеялся. Нет, малый и впрямь обаятельный.

— Тебя даже не впустят в клуб, какое уж там — продать.

— С долларами любого впустят, — возразил Курт. — У меня полно баксов. Есть франки и золотые соверены. Все что хочешь. Пошли за наш столик. Познакомишься с моими друзьями, там все и обсудим.

Вольфганг глянул на столик в конце людного зала. Похоже, вся компания — однолетки Курта.

— А что, вы не учитесь — в техникуме или где там?

— Чему учиться у старичья? — Курт досадливо дернул плечом. — Абсолютно нечему. Разве что — как пресмыкаться. И голодать. Да еще сидеть сложа руки и грезить о 1913 годе, пока не загнешься. Мы знаем гораздо больше, чем старые тупые ублюдки, вот потому-то и пьем французское шампанское и слушаем классный джаз, пока они стоят в очереди за супом или маршируют в оловянных касках, выглядывая, где бы какого еврея пристрелить. Пошли, познакомишься с моими друзьями.

Возможно, свою роль сыграли мальчишкины деньги. Или его подружка. Как бы то ни было, Вольфганг позволил отвести себя к столику, где Куртова «шобла» приветствовала его восторженными аплодисментами.

— Это Ганс, — представил Курт юного здоровяка с усиками а-ля Дуглас Фэрбенкс, [22] Дуглас Элтон Томас Ульман Фэрбенкс (1883–1939) — американский актер, звезда немого кино. скорее всего подкрашенными тушью для ресниц. — В прошлом году завалил выпускной экзамен по латыни и теперь торгует автомобилями.

— Любыми, от малолитражки до «роллс-ройса», — похвастал уже крепко окосевший Ганс. — Хочешь, тебе устрою. Держи визитку. Такому музыканту скидка.

Вольфганг отшутился — мол, ему вполне хватает велосипеда, — но визитку взял, подметив, что у парня зрачки с булавочное острие. К плечу Ганса привалилась девица в полной отключке.

— Это Дорф. — Не обращая внимания на бесчувственную девушку, Курт представил ее соседа — серьезного парня в роговых очках. — Занимается валютой, отец же прочит его в юристы.

— Хочет, чтобы к двадцати одному году я стал клерком-стажером, — чопорно сказал Дорф. — Даже смешно, поскольку без меня старик голодал бы. Мать, конечно, ничего ему не говорит.

Курт с Гансом рассмеялись, обеспамятевшая девица начала сползать под стол. Ганс ее придержал.

— А вот Гельмут. — Курт показал на красавца-блондина с небесно-голубыми глазами и кобальтовыми серьгами им в тон. — Он так называемый…

— Педрила-сводник, — вставила Катарина.

— Вообще-то я хотел сказать «консультант по социальным вопросам».

— Мне больше нравится «педрила-сводник», — игриво сказал Гельмут, чем вызвал очередной взрыв смеха, а Гансова девица вновь двинулась под стол.

— Ну вот, ты познакомился с моими друзьями, мистер Трубач. Все они твои горячие поклонники.

Вновь грянули аплодисменты.

— Ты про себя не сказал, Курт, — напомнил Вольфганг. — Чем сам-то балуешься?

— Говорю же, помимо всего прочего я владелец клуба.