Максим Кантор: Хроника стрижки овец

Теперь этой страны больше нет. Ее развалили несколько энтузиастов, при поддержке завистливого населения. Именно зависть оказалась решающим фактором развала. Развалили страну не потому, что имели большие идеи, как сделать людей счастливыми – а из зависти перед богатством других стран и богатых людей.

Завистникам казалось, что можно жить слаще и жирнее – хотя они и понимали, что сладости на всех людей не хватит. Но уж очень страстно ненавидели они равенство и свою собственную нищету в равенстве. То есть им казалось, что это нищета, по сравнению с возможным богатством. И они развалили равенство миллионов, убили науку, образование, медицину, жилищную реформу, промышленность, искусство данной страны. Теперь миллионы тех, кто раньше получил бы образование, его не получат никогда. Миллионы тех, кто был защищен медициной, остались беззащитными. И все богатство страны, которое принадлежало всему народу этой страны, раздали отдельным нечестным людям. Уничтожили все, что страна эта собирала и строила веками, – раздали сокровища нации кучке проходимцев. Это катастрофа большая, таких бед в истории человечества случалось мало. Народ враз сделался нищим, причем навсегда, нация выпала из истории. А семья народов прекратила существование, разбрелась с котомками нищенствовать. Но некоторые выиграли от таких перемен.

Выиграли, кстати, не интеллигенты – хотя те завидовали самым страстным образом, именно зависть интеллигентов и была катализатором катастрофы. Но интеллигенты не выиграли – они не создали ничего, никаких произведений и статуй, ничего не написали, ничего не сотворили; как были никчемными лакеями, так и остались. Но зато много предприимчивых и циничных людей разбогатело. И некоторые решили, что общество сделало шаг к свободе.

И всегда найдется моральное ничтожество – найдется человечек, который будет считать, что альтернативой развала и гибели большой страны и народа были сталинские лагеря. Человечек будет уверять гибнущий народ, что народу повезло, что его погубили. Подобную пропаганду вели специально, разваливая большую страну, – хотя в то время, когда страну разваливали, никаких лагерей уже давно, уже несколько десятилетий, не было. Но так было удобно говорить – и ненависть к социализму и к сильной России была столь сильна, что годились любые средства. Теперь ненависть к далекому тирану Сталину оправдывает горе и нищету миллионов, и ничего этим миллионам нельзя дать – ни школ бесплатных, ни жилья. Может только прийти ублюдок и сказать, что народу повезло, что это хорошо, что нация стала вымирать, а то люди попали бы в лагеря.

А люди совсем не собирались в лагеря, они просто жили. Жили небогато, но достойно. Дети ездили летом в пионерлагеря, которые сегодня исчезли, а взрослые ходили на заводы, которые потом закрыли, чтобы открыть казино. Много пили, правда. Но не столько, сколько теперь. А наркотиков и проституции было тысячекратно меньше. И погибло людей от развала страны значительно больше, чем погибло при Сталине. Тогда стали говорить, что при Сталине погибло сто миллионов человек, хотя это и неправда. При Сталине погибло очень много народу, и он был очень свиреп, но при перестройке социализма в капитализм – погибло еще больше народу: люди провалились в щели между корпорациями. И о них никто не пожалел. Такая вот случилась с Россией история.

Стали говорить, что страна пришла к краху объективно – износился режим, сгнило общество изнутри; неважно, кто именно рушил страну, – она рушилась сама собой. И это во многом справедливое наблюдение – верно, вечных вещей не бывает. И страна износилась, и общество сгнило. Но это верно не только в отношении России, а в отношении всего христианского мира – кризис обрушился разом на все христианские страны – и на бывшие социалистические, и на капиталистические; оказалось, что не плановое хозяйство тому причиной, не колхозы и не коммунистическая партия; уже нет в мире ни того, ни другого, ни третьего – а капитализм и прогресс не справляются. Если и впрямь износился христианский мир, сгнил изнутри, то Россия просто оказалась первым его бастионом, который сдали врагу. Валили страну самозабвенно, азартно – думая, что если сдадут эту крепость, то остальным участкам обороны станет легче.

Нет, не стало. Стало только хуже – и прожили в упоении победой недолго. Говорят еще и другое: говорят, что социализм (а Россия была ненавистна именно как социалистическая по природе своей страна) затрудняет движение к прогрессу – вот и надо было истребить социалистическую доктрину, – а попутно зацепили страну. И это тоже отчасти верно; социализм не способствует прогрессу – этот строй связан с семейным укладом и общиной, институтами, которые не желают меняться. Никому не понравится, если в семье что ни час будут перемены: мама уйдет к летчику, а папа – к балерине. Социализм прогресс не приветствовал, вот и проиграл. Здесь однако возникает вопрос – почему внутри отдельных обществ считается прогрессивно иметь двупартийную структуру (лейбористы-консерваторы), а в мире в целом двупартийность захотели истребить?