Питер Гитерс - Кот, который всегда со мной

Кошки никогда не позволяют символам затмевать реальность, что происходит, когда религию — или что-либо иное — наделяют статусом закона. Полагаю, что любой уважающий себя представитель кошачьих будет солидарен с моей нелюбовью ко всему, что снимает с нас ответственность за наши поступки или призвано помочь обрести воображаемое ощущение безопасности. Еще я не согласен с теми из моих двуногих, лишенных шерсти друзей, которые говорят, что ходят на религиозные церемонии, потому что те, мол, вызывают у них чувство единения. Благодарю покорно. Я предпочитаю подбирать собственный круг общения, основываясь на реальных взаимоотношениях и подлинных связях.

Что я действительно воспринимаю — не тревожьтесь, я не законченный болван-иконоборец, — так это идею ритуала. У меня множество ритуалов, я придерживаюсь их и люблю. Однако существует большое «но» (не стесняйтесь, зовите меня чудаком): я предпочитаю сам придумывать ритуалы и совершать их с друзьями, а не с незнакомцами, чьи, так уж случилось, далекие предки однажды обоготворили одного и того же человека, козла или огромного волосатого малого, который только и делал, что упивался нектаром на горе Олимп. Чем поститься в неизвестно почему выбранный день или исповедоваться раз в неделю, чтобы очиститься от грехов, я предпочитаю создавать собственные ритуалы из того, что мне приносит радость, имеет лично для меня значение и доставляет удовольствие, — духовное, интеллектуальное и физическое. Сюда относится ежегодный обед на День благодарения с одними и теми же близкими друзьями, традиционная поездка на Новый год в Прованс с другими, но не менее близкими друзьями, регулярное посещение баскетбольного четвертьфинала в Лас-Вегасе с приятелями, которые любят делать ставки и трепаться сутки напролет.

Понимаете, куда я клоню?

Думаю, что нет.

Дело в том, что каждый апрель мы с Дженис выполняем один и тот же любимый ритуал — едем в весеннее путешествие с группой из десяти-двенадцати близких приятелей. Выбираем место в Америке, где еще не многие из нас побывали, осматриваем достопримечательности, вкусно едим, с удовольствием пьем и радуемся обществу друг друга. Вот в чем состоит мое понимание истинного ритуала.

Он особенно приятен, если меня сопровождает мой любимый попутчик.

Первое весеннее путешествие состоялось в Новый Орлеан. Тогда мы не подозревали, что наши групповые выезды станут традицией, — думали ограничиться одним. Всю подготовку мы с Дженис взяли на себя, поскольку идея состояла в том, чтобы таким образом отпраздновать мой день рождения (впоследствии черновой работой по организации выездов занимались разные люди). Мы сняли «Ламот-Хаус», крохотную, изысканно-ветхую гостиничку во французском квартале. И примерно за неделю до отъезда я положил начало еще одному ритуалу — нескончаемым разговорам с менеджером отеля в попытке убедить, чтобы в гостиницу в качестве гостя пустили кота. В последующие годы я получал разные ответы от гостиничных работников на другом конце провода: «Пожалуйста, мы любим кошек» или: «Категорически нет. Мы не принимаем с животными. Это не обсуждается». Я настаивал, уверял, что оплачу любой нанесенный ущерб, включая счета за дополнительную уборку (хотя делать этого не приходилось, поскольку Нортон был чистоплотен и уважал чужую собственность). Я был готов платить за кота, как если бы он был полноценным гостем (хотя ему не требовались ни отдельная комната, ни кровать, ни полотенца, ни еда; он обходился двумя небольшими мисочками — одной для воды, другой для корма, которые можно держать в ванной). Если ничего из этого не действовало, я прибегал к тяжелой артиллерии — называл его имя. В девяноста девяти процентах это срабатывало, и я слышал голос на другом конце провода: «О, Нортон, это совсем иное дело».

В ту первую поездку в Новый Орлеан администрация отеля нехотя разрешила коту поселиться, но мне ясно дали понять, что это не приветствуется. Потребовались всего одни выходные, чтобы тон гостиничных работников изменился, — вот это победа! И изменился настолько, что когда через пару лет мы с Дженис решили снова съездить в Новый Орлеан и, позвонив в тот же отель, зарезервировали номер, менеджер сама попросила привезти Нортона.

— Мы до сих пор его вспоминаем, — призналась она. — И будем очень рады, если он удостоит нас своим посещением.

Все, кто тогда ездил с нами в Новый Орлеан, испытывали к Нортону такие же чувства. Выходные прошли очень весело, тем более что почти повсюду нас сопровождал мой мурлыкающий дружок. Нам так понравилось уплетать за обе щеки (особенно в «Эмирилз», где я испугался, как бы Нортон не потерял от восторга сознание, отведав лососевый чизкейк), осматривать плантации, основанные еще до Гражданской войны, потягивать кофе с ароматом цикория, глазеть на экспонаты Музея вуду, что мы решили повторить опыт на следующий год и отправиться в Чарльстон в Южной Каролине.