Джоанн Харрис - Кошка, шляпа и кусок веревки (сборник)

— Так он Усачу сказал, — упрямо повторил Мартышка, — а я тебе передал.

— Нет уж, это мое дело! — заявила я и услышала, как предательски дрогнул мой голос.

— Ничего не твое, — тут же возразил Мартышка. — Место у «Les Rapides» принадлежат команде Усача.

Я промолчала, пытаясь разобраться, чем мне все это грозит. Мартышка между тем доедал свой колобок, по-прежнему поглядывая на меня со своей противной усмешкой — наверное, думал, что я заплачу или что-то в этом духе. Только я такого удовольствия ему не доставила.

— Ты же просто у Генерала на посылках! — высокомерно заявила я. — А где он сам-то?

Мартышка мотнул головой куда-то в сторону дробильщиков щебня.

— Только ты лучше туда не ходи, Нгок, — предупредил он, заметив, что я встала и двинулась по тропе. — Тебе там не поздоровится.

— Может, попробуешь меня остановить? — бросила я через плечо.

Он только плечами пожал и, прихрамывая, потащился следом, хотя и держался на расстоянии.

— Вот увидишь! — снова сказал он, но я сделала вид, что ничего не слышу.

Остальные действительно собрались у плоских скал, где бьют щебень. Однако Усач на меня даже не взглянул, а Голливудский Красавчик развлекался тем, что «пек блины» плоскими камешками в бухточке для купания и притворялся крутым.

— Мартышка говорит, будто вы больше не хотите, чтоб я с вами ходила к «Les Rapides»! — с ходу выпалила я, не дожидаясь, пока Усач сам сподобится со мной заговорить.

Усач ничего мне не ответил, даже глаз на меня не поднял, что-то внимательно рассматривая у себя под ногами.

— Что, язык проглотил? — спросила я.

Он пробормотал что-то невнятное — вроде того, что ему надоело иметь дело с малолетними девчонками.

— Ну и пожалуйста! Только перекаты не тебе одному принадлежат! — возмущенно крикнула я, снова заметив, как предательски дрогнул голос — то ли от сдерживаемых слез, то ли от бешеной ярости; я и впрямь была зла, как рыба-дьявол. — Если я захочу тут плавать, так ты меня не остановишь!

Однако он мог меня остановить и прекрасно это понимал. Трое мальчишек против меня одной… И потом, на суше-то все они гораздо сильнее меня, даже трус Мартышка со своей кривой ногой. Сильнее и старше. Но я уже закусила удила. Пусть только попробуют меня тронуть! Вряд ли у них смелости хватит! Я осторожно прикоснулась кончиками пальцев к своему амулету — зубу рыбы-дьявола, который всегда носила на шее, — и взмолилась про себя: «Рыба-дьявол, вдохни в меня немножко своей души, дай мне сил и смелости!»

— Уходи отсюда. Ступай домой, — велел мне Усач.

— Ты что, все-таки хочешь мне помешать? Ну, попробуй! — И вдруг мне в голову пришла совершенно неожиданная мысль, свежая и сильная, точно голос Бога. Впрочем, может, Бога, а может, и рыбы-дьявола; только «голос» этот я слышала настолько отчетливо, что у меня даже дыхание перехватило. И представив это себе, я вдруг начала смеяться, прямо-таки задыхалась от смеха, и мальчишки, по-моему, решили, что я совсем спятила.

— Ты чего это ржешь, Нгок? — несколько смущенно поинтересовался Голливудский Красавчик. Уж ему-то было чего стыдиться: не далее как на прошлой неделе я собственными глазами видела, как он попытался доплыть до Глотки, но слишком сильно забрал в сторону, описывая дугу, и в результате налетел на Черепаху, так что течение ткнуло его мордой прямо в ил. Усач, конечно, плавает гораздо лучше, ну а Мартышка никогда даже и не пытается отплывать далеко от берега, не говоря уж о том, чтобы оседлать стремнину. Я прекрасно понимала, что в воде легко одержу победу над любым из них, любого перегоню, даже Усача — особенно если день будет хороший, а на шее у меня будет висеть зуб рыбы-дьявола, который всегда приносит мне удачу.

— Значит, ты хочешь, чтобы перекаты принадлежали только тебе? — спросила я, все еще смеясь. — Давай тогда заключим сделку, парень. Посмотрим, кто из нас круче. И пусть решает сама река.

Они так и уставились на меня — Мартышка испуганно, Голливудский Красавчик со смехом, и только Усач был по-прежнему спокоен и серьезен.

— Что ты хочешь этим сказать? — наконец спросил он.

— Я хочу сказать, что вызываю тебя на поединок! — заявила я. — Банда Усача против банды Нгок. Победитель получает перекаты и место у «Les Rapides». Побежденный возвращается к Папе Плезансу.

Мартышка нервно хихикнул.

— Ты что, рехнулась?

— Может, и рехнулась, только плаваю я не хуже крокодила.

Усач нахмурился. Обычно он немногословен, но если уж что скажет, то все его слушают. Он ведь у нас Генерал и должен понимать, что ни один настоящий генерал никогда от предложенного поединка не откажется. Один раз откажись, и подумают, что ты трусишь. Два раза откажешься, и никто тебе больше подчиняться не будет. А уж если три — все, ты покойник.