Вера Юдина - Человек под маской дьявола

— Это все ты! Ты! Но думаешь, ты сможешь что-то изменить? Надо было пристрелить тебя в России! — злобно прошипел он. — Хватит игр, я положу этому конец.

Он резко оттолкнул меня, и я едва не упала, с трудом удержавшись на ногах. Рихард развернулся и вылетел из нашего дома. Громко хлопнула входная дверь. Это было только начало.

Через день, к нашему дому подъехали черные машины гестапо. Вышли трое, в черных мундирах и бравым шагом подошли к двери. Мы наблюдали за происходящим из окна. Генрих с терпеливым молчанием, я с тревогой. Мы оба предвидели нечто подобное, но не предполагали, что все произойдет так скоро.

— Что им надо? — спросила я, когда они настойчиво постучали в дверь.

Генрих повернулся ко мне, грубо обхватил за голову и прижал к себе. Он так сильно сжал меня, что трудно было даже дышать. Он словно прощался навсегда. И я вцепилась в него до боли в немевших от страха пальцах, обнимая и прижимаясь еще ближе.

— Не оставляй Александра ни на минуту. Запри учителя в его комнате, он не должен свободно передвигаться по дому. Они будут обыскивать весь дом. Если спросят о твоем происхождении, соври. В этом твое спасение.

— А ты? — сквозь слезы спросила я.

— Молись за меня, Анни. — печально улыбнулся Генрих. — Молись, как ты всегда это делаешь.

Генрих поцеловал меня в висок, и отстранил.

Он ушел. Я взглядом проводила его до машины. Прежде чем сесть в машину, он обратил ко мне прощальный взгляд. Гестаповец грубо толкнул его в спину. Машины уехали, а я бросилась выполнять его поручения. Предупредила Януша, что вынуждена запереть его в комнате. Он не возражал. Он привык прятаться.

После я пришла к Александру, и как просил Генрих, не отходила от него ни на шаг. Весь день меня знобило и трясло от напряжения, я то и дело подбегала к окну ожидая появления черных машин. Но тот день прошел спокойно. Вечером я отнесла в комнату Януша ужин и запас воды, и снова закрыла его. Перед моим уходом, Януш подошел ко мне, взял за руку и глядя с надеждой, прямо в глаза, сказал:

— В каждой нации есть хорошие и плохие люди.

— Да, Януш.

— Он хороший человек, вы же знаете это?

Я сглотнула слезы, кивнула и вышла.

Утром случилось то, о чем предупреждал Генрих. После бессонной ночи, я в очередной раз подошла к окну и заметила караван машин подъезжающих к нашему дому. Группа из двенадцати человек все в великолепных формах гестапо, официально вошли в наш дом и начался обыск. В тот момент, я сравнила действия педантичных немцев из НСДАПа, с событиями из моего далекого прошлого, когда родительский дом обыскивали сотрудники НКВД. В отличии от моих соотечественников, гестаповцы тщательно и без излишней спешки исследовали каждый угол нашего дома. Комнату за комнатой, без разрушительных последствий они рассмотрели каждую вещь, изучили каждый документ. Один из них бросил случайный взгляд на Александра, который все время сидел у меня на руках и удивленно, с трепетным испугом рассматривал пугающих его людей. Но видимо не усмотрев в мальчике ничего подозрительного вновь углубился в обыск. С Янушом возникли небольшие проблемы, когда гестаповцы дошли до его коморки, и увидели за дверью еврея, первым их желанием было забрать его, но вмешалась Хана. Она грозно встала поперек дороги, обезоружив своим видов щепетильных служителей системы, и ворчливо произнесла:

— Если вы его уведете, кто тогда будет работать? Или я похожа на лошадь?

Молоденький офицер, опешил и не долго думая потребовал:

— Документы!

Я протянула ему бумаги, он бегло просмотрел их и вынужденно отпустил учителя. Януш поспешил скрыться в своей комнатушке, а я поспешила закрыть его на замок. Офицер одобрительно кивнул, и спустился вниз. Когда эти люди ушли, мы вздохнули с облегчением. Наш дом не понес серьезных изменений, и через несколько часов совместной уборки, вновь обрел черты приличного жилища, словно и не проходило никакого обыска.

Вновь потянулись долгие часы томительного ожидания, когда я подскакивала к окну, едва заслышав звук приближающегося автомобиля. Даже Ханна, проявила себя с иной стороны, она то и дело интересовалась не вернулся ли господин генерал домой, и несколько раз приносила нам с Александром в комнату молоко с печеньем. Есть нам не хотелось, и мы только вежливо благодарили ее за заботу.

Генрих вернулся на следующее утро. Я только задремала в кресле у окна. Александр мирно посапывая, спал в своей кровати, когда послышался шум подъезжающей машины. Я вскочила и выглянула в окно. Из черного Мерседеса выходил Генрих. Он выглядел уставшим, но вполне спокойным. Я сбежала вниз и столкнулась с ним в дверях. Он только вошел и расстегивал пальто, когда увидел меня. Я бросилась к нему в объятия и долго боялась отпустить. А он гладил мои волосы и шептал: