«Не совсем понятно, при чем тут это. Пойдем. Еще одно видение. Рассвет — самое подходящее время для видений».
Иисус с таким трудом повернул свою отяжелевшую голову, что мог слышать скрип сухожилий — будто ветку отрывали от дерева. Неожиданно он оказался на вершине горы, с которой мог обозревать огромные пространства. Теперь голос доносился со стороны восходящего солнца: «Если ты действительно Сын Божий, бросайся вниз. Припоминаю строчки из одного псалма твоего почтенного предка — из девяностого, кажется».
— Ты знаешь Писание, — слабым голосом сказал Иисус. — Мне известно, что ты знаешь Писание.
— «Ибо Ангелам Своим заповедает о тебе — охранять тебя на всех путях твоих. На руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею» [89] Пс., 90, 11–12.
.
— Хорошо цитируешь, отец… отец…
Фраза осталась незаконченной. Слово «лжи» не прозвучало.
«Так давай же — прыгай! А внизу тебя подхватят ангелы, чтобы ты не сломал свою святую шею».
Тщательно выговаривая слова, Иисус произнес:
— В Книге Второзаконие сказано: «Не искушайте Господа, Бога вашего».
«Глава восьмая, стих третий! [90] Так у автора. На самом деле это цитата из 6-й главы Второзакония, стих 16-й.
Прекрасно!»
Иисус отвернулся от солнца, но увидел, что единственная тропа ведет на еще более высокую гору. Далеко внизу, залитый лучами восходящего солнца, лежал Иерусалим. Стоявший рядом куст терновника заговорил: «Там Иерусалим. Я ведь обещал тебе видение. Святой город, как его называют. Но это могли бы быть и Рим, и Александрия, и Афины. Или какой-нибудь другой город, еще не построенный. Всем нам известно, чего ты хочешь. Власти».
Иисус попытался отвернуться от сверкающего видения, но в этот момент город начал меняться. Изменялось расположение башен, домов, улиц. Иерусалим превращался в какой-то город, которого он никогда не видел. Тут Иисус обнаружил, что тропа, по которой он шел, загромождена большими камнями. Скала с острыми изломами заговорила с ним щелью, похожей на искривленный рот: «С этим твоим постом в пустыне все ясно. Ты испытываешь на крепость свою плоть, ибо власть твоя должна быть властью плоти и плотью ты должен править. Забудь всю эту чепуху про Сына Божьего! Как месиво из плоти, крови и нервов может быть порождением духа? Ага, я вижу, ты уже колеблешься. Вижу это по твоим глазам. Власть реальна. Она временна, но ощутима. Сначала обрети власть, а потом навязывай свои взгляды. И ведь ты можешь обрести власть. Это дело простое. Очень простое».
Новые силы вливались в Иисуса. Ему казалось, что конец его соблазнам близок и что скоро наступит минута, когда, прекратив свой долгий пост, он отправится домой. Иисус карабкался со скалы на скалу и вдруг вновь оказался среди пустыни. Перед ним встал огромный камень, который произнес: «Встань передо мной на колени. Это не более чем условность. Считай, просто учтивость. И тогда все вокруг — твое, ты обретешь господство над миром людей. Смотри же!»
И Иисус увидел. Он увидел себя — среди огромных мраморных колонн, с золотой короной на голове, в одежде из струящегося пурпурного шелка. Гремят трубы, толпы людей шумно приветствуют его и падают перед ним ниц.
«Давай же! Встань на колени, и все это — твое!»
— Ты мне надоел, — произнес Иисус. — В Книге Второзаконие…
«Глава шестая, стих тринадцатый!»
— …Сказано: «Господа, Бога твоего, бойся, и Ему одному служи».
Ответа не последовало — только глухой смешок. Иисус устало улыбнулся, повернулся и увидел пасторальный пейзаж с протекавшей впереди речкой. Он подошел к воде и напился. Рядом стоял куст с блестящими черными ягодами. Осторожно нарвав ягод, Иисус начал есть, но обнаружил, что у него нет аппетита. Он увидел пастуха, пасшего овец, услышал звон овечьего колокольчика, журчащие звуки флейты. Иисус набрал еще ягод и почувствовал легкий голод. Вскоре рот его наполнился слюной.
ВТОРОЕ
Говорят, что Иисус возвратился в Назарет в субботу утром и, даже не зайдя домой, чтобы отдохнуть и поесть, сразу направился в синагогу. «Бессердечный сын, бессердечный!» — говорил Иофам, и Мария согласно кивала головой. Слова у Иофама всегда шли впереди разумения.
Иисус сидел в синагоге — тощий, большеглазый, чужой среди прихожан, смотревших на него враждебно или с опаской. Все они знали о его сорокадневном пребывании в пустыне. И это им не нравилось. Рабби тоже был напуган чем-то таким, чего никак не мог ухватить сознанием, и все же он посчитал себя обязанным обратиться к Иисусу.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу