Надежда Щепкина - Постскриптум. Дальше был СССР. Жизнь Ольги Мураловой.

— Благодарю Вас. Наши точки зрения совпадают. Вы не можете сообщить, какие отношения были у Муралова с монахиней Евпраксией, в миру Ольгой Васильевной Запрудской?

— Очень странные отношения. Я должна Вам сказать, что Муралов — единственный человек, который почувствовал фальшь в моей игре. Он исподволь наблюдал за мной, а я, опасаясь провала, потихоньку следила за ним. Мне удалось подсмотреть и подслушать тайную встречу Муралова и сестры Евпраксии. Она поручила Муралову найти способ передать письмо ее жениху в Швецию с просьбой приехать и увезти ее с собой. Задача была сложная и крайне опасная, но Муралов взялся за нее, и, видимо, преуспел, поскольку жених вскоре явился, но уехал один, а сестра Евпраксия вскоре уехала с Мураловым. Реставратор был безраздельно предан послушнице и выполнял все ее поручения. Думаю, он подменил алмаз по поручению сестры Евпраксии.

— Если это так, то Муралов никогда не сознается в подмене и не выдаст свою подельницу.

— Наверное, алмаз какое-то время находился у нее. Какую-то роль в пропаже алмаза играет ее жених. Вероятно, Евпраксия передала ему алмаз для реализации. Если я права, то этот ее жених вскоре должен появиться в Питере. Не упустите. По моему мнению, ключ к разгадке тайны алмаза находится у кого-то из этой троицы.

Оставшись вдвоем с Прокоповичем, сыщик, пожевав губами, задумчиво обронил:

— Толковая особа... Жаль, что ее судьба так трагична.

— Да, я бы не сказал: похоже, начальство решило ее приласкать... — возразил Прокопович, и, спохватившись, прикусил язык, понимая, что сболтнул лишнее.

Приемная директора Картинной галереи Эрмитажа Александра Николаевича Бенуа бурлила и волновалась. Сам директор заседал за закрытой дверью в тиши просторного кабинета с группой экспертов. А в приемной священнодействовала секретарь-референт: пожилая, очень интеллигентная дама в пенсне и черном платье с белыми воротником и манжетами. Седые волосы и шиньон были уложены в круглый валик по моде минувшего века. Она каким-то образом ухитрялась одновременно втолковывать посетителям, к кому и куда обратиться, рассылала курьеров по инстанциям с адресованными туда документами, работала со свежей почтой, отвечала на вызовы начальника, сообщая ему требуемые сведения и даже выстукивала что-то спешное на своем «Ундервуде». И все это без суеты, без надрыва, в сдержанно-деликатной манере. Как опытный дирижер — источник гармоничного звучания оркестра, так и нашей даме удавалось избежать хаоса в приемной.

Николай Мокрухин явился сюда в надежде получить распоряжение директора отыскать в запасниках портрет княжны Запрудской работы Танеева. Ему каким-то немыслимым способом удалось разъяснить секретарше цель своего визита, хотя рассказ многократно прерывался.

— Александр Николаевич в курсе дела. Очень ценный работник Эрмитажа попал в беду и Александр Николаевич сам очень хочет помочь ему. Мне нужно только на минуточку, — упрашивал он. Но дама была неумолима. Она терпеливо разъясняла Николаю, что вторгаться в святая-святых во время совещания не принято, что она неправомочна разрешить ему незапланированный визит, что сразу после совещания директор уезжает по вызову в Смольный, а туда опаздывать нельзя, и назад уже сюда не вернется. В порядке исключения она может изыскать окно в распорядке на завтра — это все, что в ее силах.

— Но это значит, что еще один день бедняге сидеть в тюрьме! — возмущался Николай.

Секретарша, стуча на машинке, не глядя на него, шепнула:

— Вы проводите его до машины, по дороге и решите Ваши дела.

Как спринтер на старте Николай бросился навстречу выходящему из кабинета Александру Николаевичу, стремясь занять выгодное место у его уха. Бенуа узнал Николая, понял, о чем речь и сказал:

— Извини, брат, некогда. Ты найди в запасниках хранительницу Марию Сергеевну Левинскую и передай ей мое распоряжение отыскать этот портрет с кулоном. И разрешение сфотографировать его, — добавил Николай.

— Э, нет, здесь я бессилен. Категорически запрещено фотографировать экспонаты. Разрешить тебе, — потом от газетчиков не отобьешься.

— Но, тогда разрешите скопировать, — умолял Николай, вцепившись в рукав директора.

— А вот это, пожалуйста, — прокричал Бенуа уже со ступеньки «Кадиллака».