Эдуард Тополь - Элианна, подарок бога

Высокое мастерство раздевания женщин глазами пришло ко мне в Нью-Йорке на Пятой авеню. Вот это, доложу вам, пленэр! Пятнадцать кварталов от 42-й стрит до Рокфеллер-центра и 57-й, где на каждом углу «Сакс», «Виктория Сикрет», «Шанель», «Версаче» и еще сотня самых модных магазинов, — это уникальный подиум в духе межпланетных станций Рэя Брэдбери. Сюда, в эти знаменитые магазины, слетаются не только все модели и стюардессы мира, а вообще все красавицы (с кошельками своих любовников) со всех континентов — белые, желтые, коричневые и черные. Летом, когда нью-йоркская жара позволяет им носить чисто символические лоскуты полупрозрачной ткани, которые и держатся-то всего лишь на тоненьких бретельках или, вообще, на одних сосочках, раздеть их можно буквально одним взглядом. И тогда вам открываются истинные «секреты Виктории», не прикрытые даже ладошками, как на картинах моего любимого Сандро Ботичелли, поскольку ладошки эти заняты увесистыми бумажными сумками от Saks, Lord & Taylor, Tiffany и т. п. Таким образом, вы за свои эстетические открытия не рискуете получить даже пощечину…

В Москве я знал двух выдающихся бабников, которые по утрам отправлялись в ГУМ — единственное на весь СССР место, где почти каждый день «выбрасывали» в продажу то польскую косметику, то чешскую женскую обувь, то финское нижнее белье. Там в огромных очередях за этим «страшным» дефицитом мои друзья снимали юных сибирских и украинских стюардесс с умопомрачительными бюстами и ногами Светланы Дружининой и Светланы Светличной. А в начале восьмидесятых в Нью-Йорке вышла и тут же стала национальным бестселлером книга How to pick up girls, «Как подцепить девчонку», в которой выдающийся американский бабник рассказывал, как он каждый день в магазине Saks Fifth Avenue снимает бразильских, филиппинских и шведских стюардесс.

То есть, не я первооткрыватель этой «клубничной поляны». Но при этом, хотите — верьте, хотите — нет, я никогда не решался на знакомство с этими интернимфами. Это в Москве можно даже с одним рублем в кармане подойти к любой красотке, но в Америке… Нет, визуальное пиршество в стиле ню на Пятой авеню лишь «вприглядку», как в музее изобразительных искусств, кормило меня шоколадными бразильянками, бронзовыми филиппинками, голубоглазыми шведками, грудастыми испанками и миниатюрными японками.

Впрочем, начав с такой откровенности, я обязан быть честным до конца. Был эпизод, который отлучил меня и от этого живительного источника. Как-то я шел по Бродвею в районе Линкольн-центра. Был жаркий летний день, все уличные кафе прикрылись от солнца тентами и козырьками, и вдруг прямо на улице, за столиком под одним из таких тентов, я увидел Джуди Фостер. Джуди Фостер из Taxi Driver! Юная, не старше двадцати, она сидела в пяти шагах от меня одна-одинешенька с высоким стаканом апельсинового сока. Конечно, я тут же подошел к ней и сказал:

— Здравствуйте, Джуди! Позвольте мне от имени двухсот миллионов российских кинозрителей сказать вам, что вы самая красивая и самая замечательная актриса согодняшнего кинематографа!

— Спасибо! — улыбнулась она. — А вы из России? Но ведь там не показывают Taxi Driver.

— Показывают, — сказал я. — Только на закрытых просмотрах для элиты советского кино.

— А вы из элиты? — снова улыбнулась она.

— Да, я автор семи советских фильмов, два из них запрещены цензурой…

— О! — сказала она. — Садитесь. Как вас звать?

— Я Вадим, — сказал я уже раскованно, садясь за ее столик. — А сейчас я пишу сценарий о еврейской эмиграции из СССР, и, конечно, главную роль в этом фильме сыграете вы!

Она засмеялась:

— Вот так сразу?!

— Конечно! — ответил я, пожирая ее глазами. — Настоящая любовь бывает или сразу, или никогда. Вы что выбираете?..

Стоп! Пока я не зашел с этой Джуди так далеко, как с давешней китаянкой, — стоп! Не было этого разговора! Одинокая Джуди Фостер за столиком уличного бродвейского кафе — была. И я, проходя мимо, действительно увидел ее в пяти шагах от себя. Но! Не зная английского, что я мог ей сказать? Да, господа, я, бывший московский ловелас и бабник, прошел мимо Джуди Фостер, не сказав ей ни слова! И это стало роковой ошибкой для нас обоих. Ведь ради чего молодые девушки, даже актрисы, часами сидят в одиночестве в кафе? Конечно, в ожидании принца! А я, тот самый принц, которого так ждала тогда Джуди Фостер, прошел мимо! И… пропустив меня, Джуди, как известно, стала лесбиянкой. А я…

Такая наглядная, такая моя отъявленная тупость и бессилие буквально убили меня! «Господи! — сказал я себе, удаляясь по раскаленному Бродвею от прелестной Джуди. — Разве не говорили тебе, что Америка всем дает шанс? Вот это и был твой шанс — Джуди Фостер! Ты должен был рассказать ей свой сценарий, пленить ее, влюбить в себя…» «Но как? — сокрушалось мое второе «я». — Представь: ты, сорокалетний глухонемой, подходишь к знаменитой актрисе и — что? Мычишь, не можешь сказать ни слова! Да ты посмотри вокруг — вот идет женщина с таксой, говорит ей что-то, и собака слушается. В Америке даже собаки знают английский! А ты…»