Дмитрий Урнов - Кони в океане

Эта история, известная нам по «Изумруду», сплела в узел лучших наездников, именитейших коннозаводчиков, первостатейных проходимцев и, уж как водится, прекрасных лошадей. Лошади, понятно, были самой пострадавшей стороной, что дало Куприну идею классического рассказа. «Зачем, зачем вы, люди злые…» — люди в рассказе на втором плане, психология — «лошадиная». Эта сторона заинтересовала Куприна. Но была и другая.

То был узел, в котором сплелось буквально все, начиная со спорта и кончая сословными интересами. Какой Куприн! Тут мог бы развернуться роман, достойный Достоевского. «Общественное значение этого бегового дела выходит далеко за пределы судебной залы», — говорил адвокат, когда дело дошло до дела, до суда, заседавшего в течение многих дней прямо на конюшенном дворе.

Этот же адвокат, один из самых модных, и был готовым персонажем для Достоевского: либеральный краснобай, еще вчера защищавший «свободу совести», он витийствовал от имени отъявленных жуликов.

Впрочем, если бы это были всего-навсего жулики, хотя бы и крупные, их все-таки пришлось бы покарать. Но в дело о рысистой породе была замешана правящая элита, возомнившая себя безнаказанной. И мало того что нанят был популярнейший адвокат, одно только имя которого как бы свидетельствовало в пользу «справедливости», но были закуплены все, начиная с правительственного сената и кончая священником, местным батюшкой, который клялся и божился, что знает эту лошадку с ее малых лет.

А лошадь все-таки была подложной. Это был американский рысак, серый — среди американских рысаков редкость, что и подало изобретательным людям мысль выдать его за орловца и с заниженным рекордом. Поэтому он в слабых компаниях легко обыгрывал соперников, загребая приз за призом. Практическими исполнителями аферы были люди невидные, вроде Якова Петровича, и они мастерски замели следы. Но суть была, конечно, в сознании своей неподсудности главными воротилами. Спортсменская солидарность, которая всеми силами держала единый фронт от конюшни на Старой Башиловке до конного завода штата Огайо, пытаясь в борьбе с подкупом действовать фактами и аргументами, была сломлена. И хотя свидетели прибыли даже из-за океана, и тренер-американец, работавший этого рысака действительно с колыбели, с закрытыми буквально глазами подтвердил показания выдающегося нашего наездника Афанасия Пасечного, ничто не убедило суд.

Но сейчас воскресни хоть сам Яков Петрович, он вскоре запросился бы обратно на тот свет со своими подложными лошадьми, иначе бы рентген, анализ крови у лошади на допинг и вообще наука с электронной быстротой лишили бы его лицензии владельца и наездника. Никто и смотреть бы не стал на его мастерски подделанные аттестаты! Конечно, там, в Эпсоме или Кентукки, уже возникли по закону исторического круговорота обновленные Яковы Петровичи и Кирюшки, но не живая ловкость рук служит им залогом удачи.

Устами лошади, по английскому выражению, глаголет истина, ибо кто же лучше лошади способен учесть все призовые шансы? Но лошадь сама свою тайну, понятно, не выдаст, у нее оракулом служит наездник, конюх и вообще конюшенный штат. Уж если они фаворита подскажут, то это все равно что «устами лошади», это — верняк, сведения надежные.

— Эй, Джек, кто выиграет в первом заезде?

Джек-наездник, морща лоб, посмотрел в программу предстоящих бегов.

— Здесь выиграю я.

В пятницу вечером старт. Джек всю дистанцию едет последним и приезжает последним.

— Что же ты, Джек?

Он отвечает все так же:

— Был уверен в победе.

В субботу:

— Джон, какие перспективы?

И Джон говорит:

— Я выиграю.

Джон, правда, машет усердно хлыстом, однако приезжает к финишу где-то в общей куче, без места, и по всему ясно, что на лучшее он не мог и рассчитывать.

— Что случилось, Джон?

— Думал, на прямой я их всех объеду.

Тогда мы обратились с апелляцией прямо по адресу.

— Это что же делается, Всеволод Александрович? Кругом «покойники», свои люди, а результат каков?

— Да, друзья, — согласился маэстро, — это что-то мне незнакомое Видимо, чисто английское.

И действительно, никто сознательно нас не обманывал, а просто, как у Гамлета: если уж безумие, то последовательное. Или как Кот говорит в Стране чудес: «А мы тут все такие». Выходит, каждый старался говорить не только устами лошади, но и саморекламы. Оказывается, здесь так принято: если спрашивают, кто выиграет, отвечаешь: «я».

Кулачный боец сообщил: