Александр Чехов - Тайны живописи

Таня . Подожди. Будет тебе интрига.

Вадим . Будет! Играем дальше.

Пять этажей, девять пролетов, без лифта, ступень за ступенью, наверх, под самую крышу. На площадке третьего этажа им пришлось пробираться сквозь компанию четырех подростков, двух парней и двух девушек, наполнивших и без того душный воздух сизым дымом дешевых сигарет. Она, идя впереди, поздоровалась коротко, он протиснулся молча, поймав на себе несколько оценивающих взглядов. Потом, уже у самой чердачной лестницы, она встала напротив синей металлической двери без номера и два раза нажала на кнопку звонка. Дверь открыла миниатюрная, примерно по плечо Мише женщина лет тридцати, или, может быть, тридцати трех, с большими, завораживающими, блестящими глазами серого цвета и длинными светлыми волосами, заплетенными в косу.

— О! Ленка! — взвизгнула женщина и бросилась обнимать его спутницу, — Здравствуй, Солнышко!

— Приветики, приветики! А это — Миша, я говорила, помнишь?

— Помню, — сказала женщина, — Я Вика. Здравствуй!

Миша осторожно дотронулся до протянутой руки.

— Здравствуйте!

— На ты, О-кей? — Вика сделал полшага, приблизившись к нему почти вплотную, — Ну-ка! Ты…

— Ты… Привет!

— Уже лучше.

Прихожая была маленькой и тесной, два человека одевались, и уже было не протолкнуться. От входа налево, через арку, Миша прошел в комнату и почти столкнулся с человеком в белой рубашке и синих спортивных штанах. Человек пристально и колюче посмотрел ему в глаза и протянул руку.

— Олег.

— Миша.

— Привет! Как дела? — Лена поцеловала Олега в щеку.

— Да ничего, — пожал тот плечами, — живем.

Книги были свалены на полках в еще большем беспорядке, чем у Миши. Общая психология, психиатрия, гештальт-терапия, психоанализ, какие-то странные книги про магию в ярких обложках, старые, потрепанные фолианты с уже не читаемыми названиями, журналы, художественной литературы, кажется, почти не было. Миша взял наугад одну из книг, пролистал быстро, и не поняв ни слова, поставил на место. Между полками и письменным столом на стене висела огромная, примерно полтора на полтора метра картина в тонкой раме, написанная настолько темными красками и крупными мазками, что чересчур абстрактное содержание ее разглядеть можно было лишь с большим трудом и при ярком свете — вроде бы был человек, лес, луна, что-то еще, непонятно. Единственная комната квартиры, бывшая, поэтому, и кабинетом и спальней, плавно переходила, отгораживаясь легкой, полупрозрачной занавеской, в эффектно отделанную живым деревом кухню, выполнявшую, как стало ясно, еще и роль гостиной. Женщины засуетились, и принялись стремительно что-то доставать, резать, мешать и накрывать на стол, непрерывно обмениваясь весьма язвительными порой репликами и шутками о каких-то общих знакомых. Олег же оказался довольно дотошным собеседником, последовательно, настырно и в то же время как-то незаметно он выпытал у Миши все его биографические данные, где он живет и чем занимается.

— Ну, я вообще-то любитель, — как будто виновато оправдывался Миша, безнадежно краснея, — Так, больше ради собственного удовольствия. Или просто выразиться хочется. Но пишу пока в стол. Правда друзья у меня есть, профессиональные драматурги, говорят, что некоторые вещи у меня вполне даже… Посмотрим, может быть, я на следующий год в Москву поеду поступать.

— А куда? — поинтересовалась Вика.

— Не знаю пока. Во ВГИК или в литинститут. Не решил еще. Скорее всего, во ВГИК. Там, говорят, лучше. С работой только надо договориться. Или увольняться.

Она покачала головой.

— Вот ведь у людей жизнь интересная! Мишк, как я тебе завидую! А мы сидим тут, работаем.

— Кто бы говорил! — возмутилась Лена.

— Нет, ну тут завидовать, собственно, нечему, — снова встрял в разговор Олег, — Каждый по себе выбирает. Меня вот мой образ жизни устраивает. Вполне. И работа тоже.

Вика улыбнулась. Улыбалась она как-то по особенному, ярко, широко, открыто, сразу располагая к себе этой белозубой улыбкой.

— Здесь купил, там продал…

— А тебе что-то не нравится? — Олег посмотрел на нее внимательно, чуть наклонив голову, — Зато свободен, как вольный ветер.

— То-то тебя ищут все, кому не лень. То мафия, то полиция, то прокуратура.

— А, фигня! — махнул он рукой, — Не могу я в конторе работать. В десять пришел, в семь ушел, начальник тебе мозги компостирует каждый день… Нет, не по мне это. Я — сам себе хозяин. Захочу вот — отпуск себе устрою. Захочу — в Москву поеду, во ВГИК поступать.