Монго Бети - Помни Рубена

— Что он ему говорит? Что он ему сказал?

Не в силах перевести пышные обороты своего хозяина, но и не желая ударить лицом в грязь, Мор-Замба ответил:

— Он назвал его круглым дураком.

— Только и всего? — разочарованно хмыкнул господин Альбер. — И это их так рассмешило? Не очень-то они привередливы!

Как вскоре узнал Мор-Замба, обоих компаньонов угораздило приволокнуться за одной девицей, и, несмотря на свои годы, которые должны были бы научить их благоразумию и умеренности, они сцепились друг с другом, как два сопливых юнца.

Фульбер, которому Робер запретил и близко подходить к грузовику, вынужден был остаться в Эфулане, но, закрепившись, гак сказать, на этом плацдарме, не сумел сохранить за собой предмет распри и утешиться хотя бы этим. Робер разгромил его «по всей линии фронта»: не теряя времени, он посватался к молодой особе. Замешательство ее родителей было недолгим. Они не устояли перед могуществом коммерсанта, весомым доказательством которого была пятитонка, не говоря уже о внушительном виде его слуги и о его собственной страсти, в пылкости которой не оставалось теперь никаких сомнений. Робер собственноручно погрузил в кузов наспех собранное скудное приданое молодой супруги и помог ей забраться в кабину. Чтобы как следует отпраздновать эту молниеносную победу, ему не хватало только самому усесться за руль грузовика — но этого, к сожалению, он сделать не мог.

Новый губернатор, призванный воплотить в жизнь политику, громогласно объявленную «новой», отверг предложение Рубена о совместной подготовке к выборам, назвав это наглым и оскорбительным посягательством бунтовщика на основы демократии. Только законные власти Республики правомочны руководить волеизъявлением народа, избирающего своих представителей, и могут в случае необходимости передать часть своих полномочий тем, кто удостоится чести быть их помощниками. В торжественном обращении губернатор поклялся выполнять свою историческую миссию с рвением, беспристрастностью и настойчивостью, которыми во все времена и на всех материках славились избранники народа, самой судьбой назначенного для новых и новых свершений.

Само собой разумеется, что выборы оказались если не триумфом Республики, то по крайней мере победой губернатора. Уже на следующий день с необычной для колонии поспешностью губернатор огласил список депутатов, среди которых, по его собственному выражению, насчитывалось всего несколько шелудивых овечек — да и тем, как он добавил, недолго придется портить все стадо.

Прошло три недели, и лишь тогда, действуя с неторопливой настойчивостью, как это свойственно беднякам, ибо им принадлежит последнее слово в делах правосудия, «Спартак», жалкий листок НПП, опубликовал нескончаемый список подтасовок и грубых фальсификаций, учиненных во время выборов. Все эти примеры были подкреплены фактами. В заключение статьи, разоблачив попытку губернатора навязать избирателям заранее сфабрикованные результаты, Рубен объявил выборы лишенными законной силы и недействительными. В тот же день губернатор отдал приказ об аресте Рубена и выпустил декрет о роспуске Народной прогрессивной партии, всех примыкающих и сотрудничающих с ней организаций.

Часом позже охранники ворвались на Биржу труда Кола-Колы и, не найдя ни единой живой души, разгромили помещение и захватили хранившиеся там документы. Новый губернатор одержал свою первую военную победу.

Замешательство, вызванное объявлением Рубена вне закона, а также непреклонность, проявленная властями, явно задумавшими на этот раз любой ценой сломить дух сопротивления Кола-Колы и подчинить пригород диктатуре Баба Туры, — все эти загодя подготовленные акции способствовали тому, что на политической арене — но отнюдь не за ее кулисами — на несколько месяцев воцарилось затишье, какое бывает перед бурей. Было похоже, что оба лагеря решили передохнуть и собраться с силами перед тем, как броситься в неистовую схватку. В правительственных учреждениях, оцепленных вооруженными нарядами полиции, затерявшимися среди обезлюдевших улиц и площадей, вдалеке от народа, не то чтобы равнодушного, но остававшегося в полном неведении относительно этих событий, происходили скромные торжества, призванные узаконить свершившийся факт, возвести Консультативную ассамблею в ранг Законодательной и провозгласить Баба Туру, бывшего президента Ассамблеи, премьер-министром нового, втихомолку созданного правительства.