Монго Бети - Помни Рубена

Робер встретил Мор-Замбу с неподдельной и глубокой радостью: мытарства своего подчиненного он переживал почти как отец. Полиция приняла его оправдательную версию: он утверждал, положа руку на сердце, что был обманут своим шофером, заявившим, будто документы у него в полном порядке, и что, стало быть, вся его вина заключается в излишней легковерности. Робер отделался всего-навсего крупным штрафом, но, поскольку его дела и без того были в плачевном состоянии, этот штраф привел его к полному краху. Грузовик остался при нем, но толку от него было мало. Мошенничеством окончательно заразились все окрестные деревни, и это мало-помалу доконало торговлю. Как торговать с людьми, не имеющими ни стыда ни совести, договариваться с бандитами, заключать сделки с дикарями? Хорошо белым — у них в Фор-Негре есть и суд, и полиция, которые защищают их от жуликов. А черному коммерсанту помощи ждать неоткуда.

— Нет, в этом поколении мы еще в люди не выбьемся, — заключил философски Робер.

Мор-Замба не стал с ним спорить. Робер предложил устроить его помощником бармена в одно питейное заведение; когда он освоит это ремесло, Робер откроет свой собственный бар и сделает его барменом. А о том, чтобы получить водительские права, пока не могло быть и речи. Мор-Замба, впрочем, и сам об этом не помышлял.

Карательная организация Мор-Замбы и Мор-Кинды, более известного под кличкой Джо Жонглер, пережила долгий и трудный период обкатки, прежде чем ее действия стали удовлетворять их самих. Поначалу им никак не удавалось согласовать свои несколько необычные служебные расписания. Хотя Мор-Замба поступил в подручные к бармену скорее для отвода глаз — это признавал и он сам и руководство четвертого комитета, то есть подпольного комитета четвертого округа Кола-Колы, где он жил, — и никаких денег за свою работу не получал, ибо числился учеником, однако служба эта налагала на него кое-какие обязанности. Чтобы быть свободным в те же часы, что и его друг, он после долгих переговоров добился разрешения являться в бар к двум часам дня, то есть к тому времени, когда Джо Жонглер, живший в нескольких сотнях метров от него, собирался на дежурство в школьный городок, расположенный всего в часе ходьбы от Кола-Колы, — ради экономии он ходил туда пешком через центр Фор-Негра. А поскольку он возвращался домой самое позднее к восьми утра, у них каждый день набиралось часов по шесть свободного времени, которое они целиком посвящали выслеживанию Жана-Луи.

Пробравшись к сестре незаметно и в одиночку — Мор-Замба остался на улице, чтобы не волновать молодую женщину понапрасну, — Жонглер пытался выведать у нее сведения о муже, но Альфонсина не смогла оказать им серьезной помощи, на которую они спервоначала несколько опрометчиво понадеялись. Молодые люди только что вступили в законный брак — втихомолку, украдкой, даже не поставив в известность родителей Жана-Луи, а пригласив в бюро актов гражданского состояния только мать Альфонсины, чтобы она дала согласие на брак дочери: Жан-Луи провернул все это в два счета, как и следовало ожидать от человека, у которого всюду есть рука.

По словам Альфонсины, он был вечно занят и бывал дома — в маленькой, изящной, ослепительно белой вилле — только с полуночи, когда начинался комендантский час, до половины девятого утра. Потом он куда-то уходил, но среди дня часто забегал домой, никогда не предупреждая заранее, в котором часу вернется, чтобы наскоро урвать порцию супружеских ласк и заодно перекусить.

Но куда он уходил? При всем своем довольно высоком для колеянки уровне развития Альфонсина неспособна была понять, где работал ее муж, в чем заключалась его работа и какое место в служебной иерархии он занимал. Однако она пообещала передавать брату все, что ей удастся разузнать, а главное, не тревожить мужа рассказами о том, что им кто-то интересуется. Жонглеру показалось, что ее отношение к Жану-Луи изменилось: еще совсем недавно она говорила, что лучше ей повеситься, чем жить с этим типом, а теперь стояла за него горой. Как видно, она освоилась с ролью законной супруги, и роль эта пришлась ей по вкусу, а может быть, ее просто-напросто развратили деньги. Никогда не следует забираться слишком далеко в поисках причин человеческих поступков, даже если речь идет о твоей родной сестре.

Проведя собственное расследование, они обнаружили, что на самом деле Жан-Луи работал уже не в полиции, как он недавно проболтался Альфонсине, а в двух других, и притом совершенно разных, организациях. Утром он отправлялся в губернаторский дворец, в подвальное помещение, на двери которого красовалась новехонькая надпись: «Национальное агентство печати», а внутри беспрестанно трещали телетайпы, действующие автоматически, без всякого вмешательства человека.