Ярослав Кузьминов - Раздвоение

Сергей побежал. Оглянувшись в последний момент, он увидел, что они отнюдь не спешат в погоню. В поезде, подъезжая к Первомайской, он, однако, обнаружил их в соседнем вагоне. Прислонившись рожами к стеклу, они пялились на него. От их дыхания стекло запотело, и лица были размыты. Но одежда — ушанки и тулупчики — выдавала их однозначно.

На Первомайской они бросились за ним, и он не смог бы оторваться, со своими легкими, испорченными курением. Но, выскочив из метро, двое замешкались, чтобы закурить! А потом — он оглядывался и видел — несколько раз роняли сигареты и нагибались их поднять или зажигали новые. В промежутках между остановками они, однако, бежали умопомрачительно быстро и почти нагоняли его. Прохожие не обращали на погоню внимания.

Он ушел от них тогда лишь потому, что прошмыгнул в подъезд вместе со входившим жильцом. Времени, чтобы звонить Петру Николаевичу по домофону, у него, конечно же, не хватило бы. Сергей захлопнул дверь подъезда почти перед носами преследователей, взлетел по лестнице и стал ломиться к Петру Николаевичу. К счастью, тот открыл почти сразу.

Во время психологического тренинга в тот день с Сергеем случилось что-то страшное. В его уме открылась бездонная пропасть боли и страха. Он понял, что все годы жил по соседству с ней и не замечал. Она, однако, исподволь влияла на его поступки, как железорудная залежь отклоняет стрелку компаса. Стало вдруг очевидно, что его проблема отнюдь не в сексе и даже не в отторжении другими людьми. Просто, у него всегда было что-то с головой, но до четырнадцати лет оно не проявлялось.

Когда, во время занятия с Петром Николаевичем, Сергея затянуло в этот океан боли, он не мог оттуда вылезти. Не получалось просто открыть глаза, тряхнуть головой и переключиться на другое. В какие-то моменты он забывал, кто он и где находится. Когда наконец он выбрался и открыл глаза, он увидел изможденного и напуганного Петра Николаевича и понял, что тот справился чудом и на самом деле не готов работать с такими вещами.

Но было и кое-что еще. В короткий миг, когда он открывал глаза, перед ним вспыхнуло видение. Петр Николаевич сидел на стуле, но отнюдь не в положении психотерапевта. Ему в лицо бил свет лампы, он рыдал, руки его, с распухшими окровавленными подрагивающими ладонями, висели плетьми вдоль туловища. Над ним склонились двое, на месте голов у них — чернота неправильной формы, окутанная сигаретным дымом. Один, пониже, держит в руках молоток, другой, повыше — безостановочно щелкает пальцами. Движения такие быстрые, что пальцы невозможно разглядеть. И подспудная мысль, что пальцы эти гораздо длиннее, чем кажется, и могут в любой момент дотянуться до самого дальнего угла комнаты. Видение растворилось через долю секунды, как только ресницы полностью разомкнулись. Осталось только ясное понимание, что с Петром Николаевичем покончено. Спустя дни, а может быть часы, он почувствует себя такой же загнанной дичью, какой чувствует себя сейчас он, Сергей.

Выйдя от Петра Николаевича, он услышал шаги наверху и не стал себя обманывать — бросился бежать. Он затаился в тени у стены дома и видел, как двое выбежали из подъезда и ринулись в сторону метро. Тогда он бегом пересек дорогу, чуть не попав под машину, и углубился во дворы. Минут десять он думал, что оторвался, но потом увидел их снова. Не сзади, а впереди, в кругу фонарного света. Они не скрывались и не подстерегали в засаде. Они прямо сообщали о себе. Он метнулся назад, наискось через двор, и скрылся под навесом среди мусорных баков.

Теперь он сидел здесь, а они бродили вокруг и дразнили его, переговариваясь нарочито громко: «Как думаешь, а не мог ли он спрятаться между мусорных баков?» — «Сомневаюсь, иначе мы бы уже посмотрели там и нашли его…» — «Может, тогда пойдем, поищем в другом месте?» — «Нет, ты знаешь, мне кажется, есть смысл еще немного побродить здесь» — «Но зачем?!» — «Ну а вдруг, он все-таки спрятался среди мусорных баков. Раз в год и палка стреляет» — «Что, прямо так взял и спрятался в мусорных баках?» — «Да не внутри, а между ними. Не полезет же он в мусор, сам подумай!» — «А почему бы ему не полезть?» Их бесконечные препирательства, восторженными, надорванными тенорками, сводили с ума.

Не выдержав, Сергей побежал. Лишь только он покинул мусорный навес, как споткнулся о что-то. Уже летя кувырком, теменем в асфальт, он увидел, что споткнулся об одного из двоих. Последнее, что он увидел, прежде чем потерять сознание, был косящий на него, мерно подрагивающий глаз лежащего.