Джин Рис - Путешествие во тьме

«Но ведь это же не навсегда? — подумала я. — Ужасно, если так будет всю жизнь. Нет, это невозможно. Что-то должно произойти». А потом я подумала: «В чем дело? Я бедная, я плохо одета. Ну и что? Вполне возможно, что так будет всегда. И ничего в этом страшного нет».

Впервые в жизни такие мысли пришли мне в голову.

Люди, у которых нет денег, люди, проживающие убогую жизнь, — может быть, я стану одной из них. Вон они, снуют, как мокрицы, когда ткнешь палкой в их гнездо. И лица у них мокричного цвета.

Я проснулась и поняла, что заболела. У меня болело все. Я лежала, не двигаясь. Послышались шаги хозяйки, поднимавшейся по лестнице. Она была совсем худая и гораздо моложе моих прежних домовладелиц. У нее были черные волосы и маленькие красные глазки. Я отвернулась, чтобы не видеть ее.

— Уже десять, — сказала она, — я немного задержалась сегодня с вашим завтраком. У меня остановились часы. Тут для вас мальчик-посыльный принес кое-что.

На подносе рядом с завтраком лежало письмо и большой букет фиалок Я поднесла их к лицу. Фиалки пахли дождем.

Хозяйка все смотрела на меня своими маленькими красными глазками.

Я сказала:

— Вы не принесете мне горячей воды?

Она наконец вышла.

Я разорвала конверт. Внутри лежало пять пятифунтовых бумажек и записка.

«Милая Анна, жаль, что я не сказал вам, как вы красивы. Я беспокоюсь о вас. Может быть, купите себе чулки? И пожалуйста, не делайте такое грустное лицо, когда будете их выбирать, пожалуйста. Всегда ваш, Уолтер Джеффрис».

Услышав шаги хозяйки, я поспешно спрятала деньги под подушку. Они зашуршали. Она поставила кувшин с горячей водой у кровати и вышла из комнаты.

Букет фиалок был слишком большим и не поместился в стакан для зубной щетки. Я поставила его в кружку с водой.

Вытащив деньги из-под подушки, я положила их в свою сумочку. Я уже как будто привыкла к ним. Точно они у меня были всегда. Ведь деньги должны принадлежать всем. Они — как вода или воздух. Это потому, что к ним слишком быстро привыкаешь.

Одеваясь, я все время думала, какие вещи я куплю. Я не думала ни о чем другом и совершенно забыла, что только что была больна.

С улицы доносился запах тающего снега.

Хозяйка мыла ступеньки. Стоя на коленях, она сунула руки в ведро с грязной водой, выудила оттуда тряпку и, отжав, стала тереть ею ступеньку.

— Пожалуйста, затопите камин в моей комнате, — сказала я.

Мой голос вдруг стал глубоким и звучным, а ведь только что он был тихий и тоненький. «Это все из-за денег», — подумала я.

— Придется вам подождать, — сказала она, — у меня есть дела поважней, чем бегать вверх и вниз по лестнице.

— Я приду не раньше полудня, — предупредила я.

Оглянувшись, я увидела, что она смотрит мне вслед, стоя на коленях.

«Если больше нечего делать — пожалуйста», — подумала я.

Платье и шляпу, и туфли, и обязательно нижнее белье.

Я села в такси и велела шоферу ехать к магазину сестер Коэн на Шафтсбери-Авеню [13] Шафтсбери-Авеню — «театральная» улица Лондона, рядом с площадью Ковент-гарден. .

Имелось две мисс Коэн, и они действительно были сестры. У обеих одинаковые носы и глаза — круглые и блестящие, и обе отличались высокомерием, хотя оно было всего лишь маской. Я знала про этот магазин — модной одежды. Я как-то заходила туда вместе с Лори после спектакля.

В магазине было тепло и пахло мехом. В зале — два высоких зеркала и стенной шкаф с раздвижными дверцами, чтобы можно было видеть ряды платьев всех цветов, висевших на плечиках и ждавших своей участи. Шляпы, кроме одной или двух, — на специальных подставках, находились в комнате поменьше — в глубине магазина.

Две мисс Коэн смотрели на меня: одна — маленькая и кругленькая, вторая — тощая, с желтым лицом.

— Мне хотелось бы примерить вон то темно-синее платье и пальто, которое выставлено в витрине, если можно.

Тощая сестра сделала шаг вперед и улыбнулась. Ее красные губы скривились, а тяжелые веки почти скрыли маленькие блестящие глазки.

Это только начало. Отсюда, из теплого, пахнущего мехом зала, я попаду во все те дивные места, о которых лишь мечтала. Это только начало.

Толстая мисс Коэн направилась в заднюю комнату. Я подняла руки, и тощая мисс надела на меня платье, как на куклу. Платье было длинное и узкое и, посмотрев на себя в зеркало, я увидела, как туго оно облегает бедра.

— Как раз по фигуре, — сказала толстуха, — вы можете даже его не снимать.

— Да, пожалуй, я пойду в нем, — небрежно согласилась я.