Сара Миллер - Я знаю все твои мысли

Молли вытаскивает волосы из-под воротника свитера — Гид замечает, что он белый и мягкий, — и встряхивает ими.

— Не надо меня провожать, — отвечает она. — Ты что, боишься, что меня изнасилует теннисная команда?

Гид краснеет и смотрит в пол.

— Ладно, — говорит Молли, — пойдем.

Они идут по тропинке через лес, где Гидеон бежал в ту роковую ночь, скрываясь от закона. Он ищет признаки, что Молли под впечатлением от поцелуя, — его самого то мутит, то хочется прыгать от счастья. Но она совершенно спокойна. Она напоминает Гидеону… парусную лодку. Какая глупость. Да, Гидеон, ты прав. Сравнивать девушку с парусной лодкой — глупость. Как бы то ни было, ее, кажется, ничуть не смущает молчание, но Гиду непременно хочется заполнить паузу, и, кроме того, он надеется, что ее ответ обнаружит ее чувства к нему. Поэтому он спрашивает:

— Почему это ты решила, что нам поставят пятерки? Ты же сама говорила, что пьеса тупая.

— Я это знаю, потому что мои родители учителя. И когда дети с серьезным видом делают нечто подобное, это производит на них сильное впечатление. Поцелуй в собачьих масках! Думаешь, это легко? Мисс Сан Видео подумает, что мы видим во всем этом символизм. И всем своим друзьям на званых ужинах будет хвалиться, какие мы проницательные. Это же гениально. — С этими словами она останавливается и прикладывает ко лбу руку в варежке. — Хвала Лиаму Ву, которого сейчас с нами нет, за то, что выбрал эту пьесу.

— Ну не знаю, — говорит Гид. — Мне кажется, поцелуй… — Молли кладет руки ему на плечи. Ее прикосновение ему приятно, но он знает: вовсе необязательно, что оно что-то значит.

— Я серьезно говорю, — произносит она. — Моя сестра учится в колледже. Недавно она выступила с докладом на истории искусств: сравнительный анализ вагин и ураганов. Полная чушь. И ей поставили пятерку. Учитель сказал, что она, цитирую, «одна из самых блистательных студенток за всю его преподавательскую карьеру».

Гид надеялся, что упоминание о поцелуе превратится в разговор о поцелуе. Но только не об этом! Ураганы и вагины. Вот две вещи, в которых он не хочет видеть ничего общего. После этого они идут по шоссе молча. И это молчание по ее инициативе — именно ей хочется идти в тишине. Молчание по инициативе парня — обычное дело. Но если девушка хочет помолчать, это что-то значит. Гид надеется, что она обдумывает ситуацию. Приходит в себя после поцелуя.

Может, это и так. Как знать, возможно, его поцелуй только что перевернул ее мир!

В общежитии Молли они присаживаются на нижнюю ступеньку кованой пожарной лестницы.

— Ну вот, опять мы здесь. — Молли обхватывает себя руками. Гид автоматически снимает пальто и набрасывает ей на плечи. Теперь ему холодно. Но он на- поминает себе, что надо потерпеть ради общего дела.

— Можно спросить? — говорит он, резко меняя тему. — Как ты оказалась здесь? Ведь твои родители преподают в школе. — Хороший вопрос, Гид. Прямо- линейный, заданный из искреннего любопытства. Девчонкам это нравится. Вы заметили, что у Гида получается общаться с девчонками, когда он думает самостоятельно, а не следует «профессиональным» советам соседей по комнате?

— За пальто спасибо. Это было мило и… опять же вполне в духе жителя Буффало. Ты имеешь в виду, как я попала сюда, раз у моих родителей не так хорошо с деньгами?

Гид качает головой, думая, как бы отвертеться, но Молли машет рукой.

— Когда мне было года четыре, папа повел меня в кино. Мы взяли попкорн, доели его до дна и смотрим — там лежит надкусанный бублик! Со следами зубов! Мы подали в суд на кинотеатр. Так я и оказалась здесь, со всеми шикарными детками!

— Молли, — отвечает Гид, — я тоже читал эту статью. — Между прочим, почти каждый день он читает за обедом «Бостон Глоуб». Хороший способ вспомнить о том, что в мире есть люди с проблемами поважнее, чем Пилар и Молли.

— Правда? Черт. Ну ладно. Кстати, мне кажется, что отец в этой истории явно переборщил. Наделали бедной девочке кучу уколов и прививок. Как будто тот бублик был весь в крови. Как бы то ни было, мне кажется, я очень удачно соврала.

— Более-менее, — отвечает Гидеон. — Это такое детское вранье.

Совершенно детское. Молли краснеет.

— Я… дело в том, что мои родители преподают в школе, куда я должна была пойти, а они не хотят, что- бы я там училась. Поэтому мать отдает большую часть зарплаты, чтобы оплачивать мое обучение здесь. В Буффало не слишком хорошо платят. — Она пинает ногой камушки. — Я вечно отшучиваюсь и потому чувствую себя так глупо, — признается она. — Это изматывает меня. Но когда я нервничаю, единственное, что меня успокаивает, это чувство юмора. Только вот стоит пошутить, и начинаешь нервничать еще сильнее.