Сара Миллер - Я знаю все твои мысли

— Hola, Nicholito , — мурлычет Пилар с преувеличенным акцентом. — ¿Comoestas?

— Привет, Пилар. — Николас кивает и уходит.

— О боже! — Пилар поворачивается к Гидеону и сжимает его подбородок идеально наманикюренными большим и указательным пальцами. — Почему он всегда такой серьезный? — Ее гигантские карие глаза смотрят прямо на него. Если бы Гид сейчас упал в обморок от счастья, она бы так и продолжала держать его своей хваткой, и его голова начала бы болтаться в ее руках.

— Такой он, наш Николас, — отвечает Гид. — Он это не нарочно. — Пилар наконец отпускает его. Гид принимается за таблетку и кладет половинку на язык. — Что это такое, кстати? — спрашивает он, пытаясь разговаривать с таблеткой во рту. Но ее грубое основание в том месте, где ее переломили пополам, касается неба, и на язык попадает вкус. На вкус таблетка как протухший лимон и стиральный порошок с пылью.

Пилар лезет к нему в рот и берет таблетку с его языка. Гид едва не воспаряет на крыльях победы. Она знает, что у него в кармане еще половинка, и если бы захотела, могла бы взять ее. Это может означать лишь одно: ей хотелось залезть к нему в рот (а это, по мнению Гида, очень хороший знак).

— Викодин, — говорит она. И открывает рот, жестом приказывая Гиду сделать то же самое. Она кладет таблетку Гиду на язык, и на одну божественную секунду ему удается вдохнуть запах ее мыла и лосьона. Он выплескивает в рот щедрую порцию пива и проглатывает пилюлю. — У нее горький вкус, но поверь, потом будет очень хорошо. Между прочим, я бы с радостью приняла вторую половинку.

После того как она схватила его за подбородок и залезла к нему в рот, Гид смело надеется, что она и сама поищет у него в карманах. И даже немного сдвигается в сторону на случай, если она намеревается сделать это. Но, кажется, нет. Тогда он сам протягивает ей таблетку. Она принимает ее, запивая большим глотком сине-зеленого коктейля.

— Вы что, ребята, викодин пьете? — К ним подходит Миджа. На ней маленькие белые туфельки- балетки. Они ужасны. Гид никогда не был в Голландии и даже в Европе, но он совершенно прав, думая, что все европейки не умеют одеваться.

— Расскажи ему, какой будет эффект, — просит ее Пилар.

Миджа кладет руки в карманы и задумывается.

— Ну, поначалу ты почувствуешь такую легкость в теле… А потом возникнет чувство, что ты очень сильно любишь всех вокруг.

Когда Деннис пообещал, что ему «будет хорошо», Гиду это понравилось, но перспектива, описанная Миджей, заставляет его занервничать. Если он полюбит Пилар еще больше, чем сейчас, это может вылиться в постыдные признания. Может, не такая уж это была хорошая идея? Он все еще чувствует таблетку в горле. Еще есть время все остановить… В восьмом классе на уроке биологии их заставили посмотреть документальный фильм о булимии, и Гид почти уверен, что запомнил, как вызвать рвоту. Рядом с кухней он видел туалет с прочной звуконепроницаемой дверью, как раз такой, как нужно. Он поднимается…

— Нет, — мурлычет Пилар, — никуда не уходи. Ты меня грел!

Ух ты. Гид немедленно садится.

— Но самое главное, — продолжает Миджа, — ты начинаешь очень, очень нравиться самому себе.

Вот это он точно переживет. Гид устраивается в кресле, стараясь подвинуться еще ближе к Пилар.

— Я думала, такой эффект тебе понравится, — говорит Пилар и соблазнительно выпячивает губки.

На нее уже подействовало, думает Гид.

Или на Гида? Или на них обоих? Пилар вся растекается, как сливочное масло, оставленное на столе.

— Ты знаешь, я тут думала о вас с Калленом и Николасом, — воркует Пилар. — Кажется, у вас троих есть какой-то секрет.

— Нет никаких секретов, — с легкостью отвечает Гид и чувствует себя очень легко. — Ну, не считая обычных наших дел.

— А что это за «обычные дела» у ребят? — спрашивает Пилар. — В чем заключается ваш, как это говорится, междусобойчик? Что вы втроем из себя представляете, ты, Каллен, Николас… три амигос ?

Но Гид уже ее не слушает. Он смотрит — и разве можно его винить? — как Каллен и Фиона Уинчестер, на которой нет трусиков, обнимаются на диване.

Фиона задирает ноги и кренделем оборачивает их вокруг талии Каллена. Каллен поднимает ее, целует, идет через комнату и вверх по лестнице.

— О боже, — шепчет Гид.

— Если Фиона сама так легко идет ему в руки, разве можно его винить? — замечает Пилар. Да уж, в сочувствии подруге ей не откажешь.

Не могу сказать, что мне жаль Фиону, но не думаю, что она такая уж идиотка, раз верит, что действительно нравится Каллену. Почему бы и нет? Она красивая девушка, умная, у ее родителей отличная коллекция современного искусства. И до недавних пор вся информация, которую она получала о себе, оказывалась более-менее правдивой. Так откуда ей знать, что на этот раз ей солгут — и это будет именно Каллен Маккей с его очаровательной улыбкой и любовью ко всему шелковистому?