Мейв Бинчи - Хрустальное озеро

Но Лена его не слышала.

— Льюис… — хрипло позвала она. — О боже, Льюис…

Ей помогли подняться. Каждый предлагал свое: расстегнуть воротник, выпить бренди, виски, воды, чаю, пройтись или посидеть.

Киоскер, пытавшийся отдать Лене сдачу, настаивал, чтобы деньги положили ей в сумочку. В конце концов он помог Льюису не то довести, не то дотащить Лену до Килбурн-Роуд. Ей же нужно было только одно: как можно скорее добраться до места, где они смогут посидеть вдвоем. Льюис твердил, что ей нужен врач.

— Поверь мне, все в порядке. Просто отведи меня куда-нибудь.

— Пожалуйста, дорогая, пожалуйста.

В ближайшем баре было полно ирландцев, но это не имело значения. Они интересовались только своими делами и не обращали внимания на мужчину и женщину, которые сидели за столиком, не прикасаясь к бренди, и читали невероятный отчет о поисках Элен Макмагон.

— Надо же… Поднял на ноги весь городок, полицию, сыщиков из Дублина… — покачал головой Льюис.

— Значит, он не нашел письмо, — сказала Лена. — И подумал, что я утонула… О боже! Что я наделала!

— К тому времени мы были уже за тысячу миль оттуда. Где ты оставила письмо?

— В его спальне.

— Как он мог его не заметить? Как, скажи мне?

— Может быть, он туда не заходил…

— Лена, приди в себя. Ведь там была полиция. Она наверняка перерыла весь дом.

— Но он не мог сделать этого специально. Не мог так травмировать детей — заставить их думать, что я лежу на дне озера, как бедная Бриди Дейли.

— Кто это?

— Неважно. Мартин не мог так поступить с детьми.

— Но почему он не получил письмо? — Лицо Льюиса было искажено болью. Он то и дело поглядывал на газету, словно надеялся, что статья исчезнет. — Может быть, письмо взяла служанка?

— Исключено.

— А вдруг она хотела шантажировать тебя?

— Я тебе рассказывала о Рите. Нет, это невозможно.

— Тогда дети. Предположим, один из них открыл конверт… И не захотел поверить, что ты ушла. Ты лучше меня знаешь, какие они странные существа. Спрятали письмо и притворяются, что его не было…

— Нет, — просто ответила Лена.

— Почему ты так уверена?

— Льюис, я их знаю. Это мои дети. Во-первых… они не стали бы вскрывать письмо, адресованное Мартину. Но если бы они это сделали… если бы сделали…

— Допустим, что сделали. Просто допустим.

— Если бы это сделал Эммет, он показал бы письмо отцу. Если бы это сделала Кит, она позвонила бы мне в приют. Позвонила в ту же минуту. И потребовала бы, чтобы я вернулась.

Наступило долгое молчание. Наконец Льюис сказал:

— А если он все-таки прочитал письмо?

— Не могу представить себе, что он заварил такую кашу. — Лена кивнула на газету.

— Может, он решил, что это единственный выход из положения…

— Льюис, я должна это выяснить.

— Что ты имеешь в виду?

— Я должна позвонить ему.

Лена хотела встать. Льюис встревожился:

— И что ты ему скажешь?

— Чтобы он прекратил поиски и сказал детям, что я жива…

— Но ты же не собираешься возвращаться к ним, правда?

В его глазах затаилась боль.

— Льюис, ты сам знаешь, что не вернусь.

— Тогда подумай. Подумай как следует.

— О чем тут думать? Ты сам прочитал весь этот бред. Меня ищут. Они думают, что я утонула… — В голосе Лены зазвучали истеричные нотки. — О господи, они могут даже устроить похороны!

— Без тела не могут.

— Но я не хочу, чтобы меня считали мертвой! Мои дети должны знать, что их мать жива и здорова, а не лежит в водорослях на дне Хрустального озера.

— Если они так подумают, это не твоя вина.

— Не моя? Что ты хочешь этим сказать? Я их бросила!

— Это его вина, — четко произнес Льюис.

— О чем ты говоришь?

— Ты оставила выбор за ним. Вот Мартин им и воспользовался.

— Но это абсурд! Не мог он сказать детям, что их мать мертва. Я хочу видеть их. Хочу встречаться с ними. Следить за тем, как они растут.

Льюис смотрел на нее с грустью:

— Ты думаешь, он это позволит?

— Конечно.

— Думаешь, он простит тебя и скажет: «Живи себе счастливо с Льюисом в Лондоне, а время от времени приезжай домой, в Лох-Гласс, где мы по этому поводу будем закалывать упитанного тельца»?

— Нет, не так!

— А что тогда? Подумай, Лена. Если Мартин выбрал такой путь, может, так для него лучше.

Она вскочила на ноги:

— Сказать двум невинным детям, что я умерла, потому что у него не хватило духу признаться, что я ушла от него!

— Ты мне сама рассказывала о жизни в этом городке. Наверное, сочувствие к мертвой матери лучше сплетен о том, что она сбежала.