Бен Элтон - «Номер один»

Следующий конверт. Симпатичный черный юноша, который утверждал, что поет как Майкл Джексон. Не такой симпатичный, как остальные полдюжины черных юношей, которые утверждали, что поют как Майкл Джексон, и чьи заявки уже лежали в стопке «выскочек». Не подходит.

Еще один конверт. Сьюки. Обесцвеченные волосы. Силиконовые груди. Искусственный загар. Вместо юбки – крохотная тряпочка. «Ненавидит, когда ее судят по одной внешности». Эмма вгляделась в глянцевую фотографию. Под слоем макияжа, загаром и накладными ресницами Эмма увидела, что Сьюки выглядит усталой и озлобленной. К тому же она почти наверняка проститутка. «Сморчок» и «липучка», которая притворяется «выскочкой». Может получиться неплохой сюжет. Эмма передала бланк заявки Тренту.

– Слишком много «бобиков», – ответил он.

«Бобики» расшифровывалось как «блондинки с большими буферами».

– У нас прямо год шлюх-неудачниц, – посетовал он. – Они все думают, что Кельвину захочется их трахнуть.

– Ну да, мы ведь сами в прошлом сезоне толкнули эту мысль.

– И теперь нам приходится за это платить! Каждая свихнутая дура в Барнсли мечтает о жирном гонораре из «News of the world». Выкинь заявку.

Эмма вгляделась в глаза Сьюки. Она видела женщину на грани распада. Вся ее взрослая жизнь была построена на безвкусном гламуре и сексуальности, которую лет эдак через пять она не сможет больше выдерживать. Несомненно, Сьюки была привлекательной в школе, достаточно привлекательной, чтобы придумать себе мечту, которая разрушит ее жизнь: она может стать одной из девушек с обложки журналов.

«Ненавидит, когда ее судят по одной внешности».

«Неудивительно, – подумала Эмма, – особенно сегодня, ведь выглядишь ты как унылая застиранная старая кухонная тряпка».

Эмма уже собиралась выкинуть заявку, но затем, заметив, что Трент погружен в другую заявку, решила по наитию дать Сьюки шанс. Если она выступит на шоу в трехсекундном ролике в качестве «сморчка-выскочки», то, возможно, следующие пару месяцев сможет получать вдвое больше за услуги стриптизерши, и, видит бог, деньги ей точно не помешают. Эмма положила заявку Сьюки в стопку «выскочек» и взяла следующий конверт.

Внутри была еще одна заявка от очередной необъятных размеров матери шестерых детей из Вест-Индии с «заразительным смехом», которой друзья посоветовали написать заявку. Не подходит.

Следующие три конверта – все от студентов факультета театрального искусства. Не подходит. Не подходит. Не подходит. Еще семнадцать. Ни одна заявка не подходит. Все надежды, мечты, страстные мольбы отчаявшихся людей, которые умоляли, чтобы их спасли от их собственной столь ненавистной им жизни. Ни одна не подходит.

Эмма налила себе еще одну чашку кофе и подумала, не выйти ли на улицу покурить. Нужно работать сосредоточенно, нельзя позволить себе отвлекаться, любой конверт может быть тем самым. Правило Кельвина гласило, что каждый конверт нужно открывать так, словно он первый.

Эмма вдруг поймала себя на том, что думает о Кельвине. Он был так умен. Конечно, он тоже это знал, но это ведь справедливо, все в рамках логики. Уверенность так сексуальна.

Эмма отхлебнула кофе, устало потянулась и взяла очередной конверт из стопки. Еще не дочитав до конца, она поняла, что Грэм и Миллисент получат приглашение на прослушивание. Эмма даже не сочла нужным показывать заявку Тренту, а сразу положила ее в стопку «нытиков». Сроки поджимали, а в команде были четкие правила, и Грэм из певческого дуэта Грэма и Миллисент определенно подходил им.

– Ну, не буду вам мешать, – сказала мама Грэма, закрывая за собой дверь спальни. Это была спальня помешанного на музыке парня: вдоль стен стояли стопки дисков, на столе лежал работающий iPod, подсоединенный к двум огромным колонкам по обеим сторонам кровати. Еще здесь стояла полка с дисками и приличной коллекцией старомодных долгоиграющих пластинок, каждая тщательно подписана. Здесь были электрогитары, бонго, камертоны, iMac и стандартный набор «Pro Tools». Единственным отличием этой спальни от большинства спален музыкальных молодых людей, мечтающих о звездном небе поп-культуры, было полное отсутствие бардака. Комната была в идеальном порядке, каждая вещь лежала на своем месте, чтобы ее можно было легко найти. И на стенах ничего не было. Никаких плакатов, фотографий или рамочек с кусками кожи от барабана, подписанного членами групп тяжелого рока, вообще ничего.

Миллисент сидела рядом с Грэмом на кровати. На коленях у Грэма лежала акустическая гитара, но Миллисент протянула руку, чтобы забрать ее.