Juan Bas - Трактат о похмелье (пер. Т.Машкова)

Под конец проведенного в Андалузии отпуска, добрый сеньор Фиолетовый от души напился белого вина «Ла Гита» в забегаловках района Санта-Крус в Севилье.

На следующий день, когда ему предстояло возвратиться в Бильбао, сеньор Фиолетовый проснулся, страдая жестоким похмельем. В самолете он пережил все муки ада, истинную агонию (мы уже рассматривали этот случай), и добрался до дома полумертвый. Вытянулся на диване, включил телевизор и принялся от нечего делать переключать каналы. Добравшись до канала ЭТВ-1, вещающего на баскском, он внезапно осознал, что не понимает ни слова, как если бы в жизни не слышал этого древнего, сложного языка. Он напряг мозги, попытался подумать и сказать что-нибудь по-баскски, но не смог выдавить из себя ни звука.

Он подвергся медицинскому обследованию, однако врачи не смогли объяснить патологию и не обнаружили никаких повреждений мозга.

Сеньор Фиолетовый так и не сумел восстановить в памяти с таким трудом освоенный язык, заново начал учить его с нуля, превратился в убежденного трезвенника и перестал голосовать за националистов.

Другой несчастный, страдающий частичной неизлечимой амнезией, это Антонио Ресинес из «черного» фильма 2000 года «Икс» – весьма удачного режиссерского дебюта моего друга, сценариста Луиса Мариаса.

Ресинес играет роль полицейского, пробуждающегося в разгар мадридской жары в чужой постели рядом с незнакомой женщиной. Его ломает страшное похмелье, особенно невыносимое из-за удушающего зноя, и он не понимает, как оказался здесь. Кроме того, множество улик указывает на то, что этой ночью он смог с помощью ножниц убить человека, но он абсолютно ничего не помнит.

Забавный пример частичной временной амнезии встречается в изумительной черной комедии 1976 года «Отвратительные, грязные и злые» Этторе Сколы. Речь идет о большой бедной семье, влачащей жалкое существование в трущобах на окраине Рима, но зато с видом на Ватикан.

Нино Манфреди – патриарх этого клана голодранцев и вконец опустившийся пьянчуга. У него водится наличность, но он прячет денежки, чтобы не делиться с родственниками.

Как-то утром Манфреди просыпается с изрядного бодуна и не обнаруживает своих сокровищ в привычном тайнике. Уверенный в том, что родственники обворовали его во время сна, он закатывает дикий скандал и всаживает пулю в плечо одному из собственных сыновей. После этого он переживает катарсис, к нему возвращается память, и он вспоминает, что накануне ночью спрятал деньги в другом месте.

Обозлившись, семья решает подсыпать ему крысиный яд его в макароны.

Манфреди с помощью велосипедного насоса сам себе делает промывание желудка и остается жив.

Мы обнаружили весьма убедительный пример частичной похмельной амнезии, из-за печальной развязки непонятно, излечимой или нет, в книге «Я убивал для ЦРУ». Это откровения немца из Берлина Клауса Бунсена, в годы холодной войны выполнявшего грязные поручения Центрального Разведывательного Управления США по обе стороны Железного Занавеса.

Бунсен рассказывает, как в 1962 году, незадолго до Карибского кризиса, связанного с размещением на Кубе советских ракет, он установил контакт с жителем восточного Берлина Гансом Шнайдером, о котором было известно, что он работает на КГБ и располагает информацией о многих агентах, действующих на территории Западной Германии.

Человек ЦРУ втерся в доверие к Шнайдеру. Как-то во время ночной попойки в Восточном Берлине агент КГБ сильно перебрал водки с пивом. Бунсен похитил его, засунул под двойной пол фургончика и таким образом сумел обмануть полицейских на посту у Бранденбургских ворот.

Уже на своей территории он стал допрашивать Шнайдера. Поскольку тот отказывался сотрудничать, Клаус Бунсен прибег к пыткам. Шнайдер признал, что действительно был знаком с двумя внедренными агентами КГБ, но, каким бы невероятным это не казалось его похитителю и истязателю, напрочь забыл обо всем после пьянки и никакими усилиями не мог вспомнить нужную информацию. Естественно, Бунсен не поверил ни единому слову, и продолжал сжимать тиски до тех пор, пока не потерял над собой контроль и не убил противника, так и не получив ценных сведений.

И, наконец, выразительный пример поведения при полной похмельной амнезии представлен в любопытном театральном спектакле «Чернобурая лиса» знаменитого французского комедиографа викторианской эпохи и большого друга Чарльза Диккенса Алистера Рэтклиффа. Успех его комедий с запутанной интригой сравним с успехом произведений Оскара Уайльда.