Juan Bas - Таверна трех обезьян (пер. Е.Антропова)

Княжеские дети Катандзаро постоянно пакостили, а Антон получал за них сполна по первое число, пока язвы на ягодицах не подсказали благую мысль, что пора заменить его другим бедолагой. Протекция Кеведо, одного из вероятных отцов ребенка, при посредничестве его близкого друга Грасиана, не принесла мальчику никакой выгоды, поскольку, нарушив уговор, его развеселая мамаша так и не отдала ему обещанные пол-мараведи за каждую дюжину розог.

Комната была идеально квадратной, и больше ничего идеального в ней не было. Она ждала меня, лежа на кровати. Знаю, я вернулся с большим опозданием; но это всегда непросто – вернуться, а сегодня оказалось труднее обычного. Она дремала, вернее, спала как убитая. Я счел это добрым знаком. Томительное беспокойство, которое является непременным спутником долгого ожидания, когда близкий вам человек возвратится из преисподней, запросто может завершиться ночным кошмаром. Она – это Марлена, моя куколка.

Косой закрыл кассу и обесточил главный рубильник, с помощью которого запускалась карусель. К этому часу буднего дня детей на ярмарке уже почти не осталось: темнело и начинало холодать – самое время. Его помощник отправился поужинать и явится, по меньшей мере, через час. А шестерка шефа придет за скудной мздой не раньше, чем через два, к тому же пьяный в дымину.

Косой спорым шагом преодолел ту жалкую сотню метров, что отделяла его от фургончика Санти; по дороге он молился, чтобы сегодня вечером этой грязной свинье пришла охота снова сыграть с ним.

Я обогнул постель, с которой свешивалась изящная ножка, обтянутая черным нейлоном, контрастно оттененным серебристыми фалдами халата. Я снял пиджак и небрежно бросил его на пол. Вытащив из-за пояса заряженную «беретту», я положил ее на столик рядом с транзистором, который сообщал:

«…Температура у подножия Тибидабо тринадцать градусов, влажность воздуха – семьдесят восемь процентов. Точное время – двадцать два часа. По сообщению…»

Я крутил и крутил настройку, наконец зазвучала подходящая музыка. Мне не хотелось слушать сводку новостей, пока. Все было нормально: легкий толчок и дело пошло, как по маслу. И тут охраннику взбрело в голову проявить геройство, и он схватился за кобуру. Я от всего сердца надеялся, что пуля из девятимиллиметрового «парабеллума», которую мне пришлось всадить ему в брюхо, не окажется смертельной.

Косой постучал согнутыми пальцами в ветхую дверцу фургончика. Ему открыл Горилла – обезьяноподобный тип с мыслями наперечет, зато прочно засевшими у него в башке.

– Ха, Косой! Ты чо, с лошадки грохнулся? Что-то выглядишь хреново.

– Сеньор Санти на месте?

– Санти… Слышь? Косоглазый с карусели тебя спрашивает.

Его пропустили внутрь. Санти, коренастый и тучный, с вечной каплей пота на лбу, лопал колбаски, запивая их прямо из бутылки риохийским вином сомнительного качества. Развалившись на маленьком диване, он выглядел столь же презентабельно, как неубранная постель.

– Сеньор Санти, не желаете ли сообразить банчок? – униженно обратился к нему Косой.

Я старался не думать о перестрелке; отвлечься и настроиться на нужный лад мне помогла одна из моих любимых песен, «Бейкер-стрит» Джерри Рафферти, которую мне удалось поймать по радио. Я засвистел в такт мелодии, которая всегда пробуждала в воображении одну и ту же картину: по зловещему городу величественно катит красный «кадиллак»-кабриолет. Мой сольный номер совпал по времени с той минутой, когда Марлена проснулась и одарила сиянием синих глаз свой мир: меня.

– Какой шум! Милый, ты свистишь, словно глухой.

– Я снова с тобой, Марлена.

– Я не слышала, как ты вошел. Я тут слегка… как говорится… вздремнула, – сказала она, сладко потягиваясь, и едва не касаясь при этом низкого потолка из грубо отесанных досок, который стал подобен небесному своду, когда взмыли вверх две нежные голубки в багряном венце – ее руки с ногтями, покрытыми алым лаком. Хоть я и тертый калач, чье знакомство с жизнью состоялось в районе, где за неимением жевательной резинки жуют использованные презервативы, где-то в глубине души еще теплится искорка романтизма.

– Я побывал сегодня в адской переделке, малышка. Думал, нам крышка. Но в конце концов все уладилось. Твой парень слов на ветер не бросает, никогда не забывай об этом. Альберт не приходил?

– Альберт?

– Здесь место встречи. Паршивец Альберт опаздывает. Но не стоит беспокоиться, у меня все под контролем.