Юрий Ампилов - Четвертая экспедиция (сборник)

– Ну что, далеко еще? – спросила она с надеждой в голосе, хотя пришлось почти кричать, поскольку шум дождя и ветра заглушал речь.

– Да неблизко, но теперь дорога пойдет вниз, – ответил Алексей громко, чтобы она услышала.

– Значит, теперь быстрей поедем?

– Совсем нет, – ответил Алексей, – вниз по такой дороге ехать надо еще медленнее и осторожнее, а лучше не ехать совсем.

– И что будем делать? – спросила Ирина.

– Да вот, думаю, что делать, – продолжал Алексей. – Все равно такая насквозь мокрая грунтовка не просохнет и за сутки, даже когда дождь этот кончится. Так что поедем осторожно. Не ночевать же здесь под проливным дождем.

– Давай, Лешенька, только осторожнее, прошу тебя.

– Не бойся, Ира, по-другому сейчас и нельзя.

Алексей включил передачу, и они медленно тронулись. Пока спуск был пологим, особых сложностей не возникало. Главной проблемой была очень плохая видимость из-за продолжавшегося ливня. Особую осторожность следовало соблюдать на более крутых спусках, когда нельзя даже было применять тормоз из-за опасности блокировки колес на скользкой глине. Здесь надо было только полностью сбросить газ и довериться тому, что работающий на малых оборотах двигатель не даст машине разогнаться. До сих пор Алексею все это с большим трудом, но удавалось, а Ирина, чувствуя, как временами квадроцикл идет вниз по глине буквально «юзом», сидела, вцепившись в Алексея, ни жива – ни мертва.

Метров на двести по высоте они уже спустились, но впереди еще оставалось несколько сложных участков с крутыми спусками.

Владимир вернулся на базу насквозь промокший. Он быстро разделся, принял горячий душ в своем номере и переоделся в сухую одежду. Можно было сходить в сауну, но все мысли были сейчас об Ирине и Алексее. Сейчас ему как никогда хотелось вместе с ними посидеть за столиком в баре, выпить чего-нибудь покрепче, поболтать непринужденно, а то и в сауну сходить. Он надеялся, что они, попав в непогоду, досрочно вернутся на базу. А может они уже здесь? Преодолев себя, он вышел в коридор и постучал в номер Ирины. В душе он очень надеялся услышать в ответ ее приятный голос за дверью: «Да-да, минутку, я сейчас». Но за дверью была полная тишина. А в коридоре между двумя дальними номерами бегала кричащая и визжащая малышня, «загнанная в корпус» непогодой. Редкие окрики родителей из номера их почти не останавливали. За окном по-прежнему лупил дождь.

Владимир спустился на первый этаж, где на месте дежурного застал пожилого мужчину в очках, просматривавшего газету. Здесь же в вестибюле сражались в настольный теннис двое подростков, а по телевизору шел какой-то юмористический концерт.

– Извините, – обратился Владимир к дежурному, – Вы не знаете, вернулись ли из маршрута двое моих коллег на квадроцикле?

– Да нет, рано еще, да и погода вон какая, опоздают они, – ответил мужчина, взглянув на Владимира поверх очков.

– Да и я про то же, – сказал Владимир, – в такую погоду они давно должны были вернуться, а не ехать до конца. Может им помощь пора высылать?

– Да ты не бойся, – ответил дежурный «пенсионер», – Алексей из всех ребят самый опытный водитель на этих «пауках». Он справится.

Однако Владимира это не успокоило. Чувство тревоги не покидало его, но он не понимал, что может сделать сейчас для них, и потому не находил себе места. В этой ситуации он почему-то почувствовал чувство вины перед Ириной за многие несправедливые упреки в ее адрес и даже за то, что грубо разговаривал с ней утром, когда она предложила ему поехать с ними, и при этом ее голос звучал немного виновато. Это же она, эта хрупкая и красивая женщина, снова оживила его затухающий было музыкальный дар и показала его людям. И только благодаря ей он снова мог общаться с сотнями и тысячами людей через музыку. Ирина поверила в него, когда он сам уже переставал в себя верить. Владимир представил, как наяву, ее веселые глаза и улыбающееся открытое лицо и мысленно произнес: «Ирочка, прости меня, дурака. Скорей возвращайся, и мы все уладим, я обещаю». И тут он почти физически ощутил, что Ирина в это мгновение тоже думает о нем, причем ее мысль была какой-то острой и пронзительной. Она что-то хотела от него, причем сейчас и немедленно. Но он не мог понять что именно, потому что в их мысленное общение совсем неожиданно вмешался кто-то третий, огромный, мощный и напористый, оттесняя образ Ирины все дальше и дальше, пока не затмил собой все его сознание. Владимир узнал его... Это был седой Байкал.