Юрий Ампилов - Четвертая экспедиция (сборник)

Они вышли танцевать на совсем маленькую площадку между столами. Другой тут не было. Ирина при этом сознательно прижималась к Алексею, более чем это позволяют приличия. И как бы невольно поглаживала в танце его широкую спину. Она с удовлетворением отметила краем глаза, что Владимир смотрит на них, и его лицо выражало если не ревность, то досаду. Значит, она действовала совершенно правильно. Но тут Владимир неожиданно поднялся из-за стола и вышел из ресторана. Ирина не стала прерывать танца и бежать за ним. Напротив, она провела весь вечер в обществе Алексея, думая, что тем самым она еще больше раззадорит Владимира и заставит его мучиться. Она была абсолютно уверена, что ее расчет оправдается.

Уже ближе к полуночи Ирина вернулась в свой номер, приняла душ, вытерлась большим пушистым полотенцем и привела себя в порядок, смазав лицо и руки питательным кремом и помассировав кожу лица. Взглянув на себя еще раз в зеркало, она в целом осталась довольна, поскольку выглядела, по ее мнению, намного лучше своих сверстниц. Потом тщательно вытерлась косметическими салфетками, накинула халат и осторожно выглянула в коридор. Убедившись, что никого нет, она прикрыла дверь своего номера и тихо подошла к номеру Владимира. Она по-прежнему была убеждена, что Владимир не устоит перед ее чарами, и она сможет добиться сегодня желанной близости, как бы он ни сторонился ее. Ведь даже на физиологическом уровне его наверняка тянет к ней после двухдневного перерыва. Ирина хотела постучать, но дверь оказалась просто захлопнутой и незапертой изнутри. Это ее обнадежило. Она незаметно вошла в номер, прикрыв за собой дверь, и увидела, что Владимир спит при свете настольной лампы, а на полу лежат исчерканные листки нотной тетради. Ирина тихонько выключила лампу, сняла халат, под которым больше ничего не было, и осторожно забралась под одеяло. Почувствовав рядом с собой спящего и очень красивого мужчину, к которому испытывала просто неодолимое влечение, она тут же вспомнила то неистовое сладострастие, с которым они буквально поглощали друг друга всего-то две ночи назад. И от этих воспоминаний желание снова волнами стало накатывать на нее. Она всего лишь прикоснулась ладонью к его груди, и этого хватило, чтобы все внутри нее сладостно напряглось в ожидании закономерного продолжения. Ирина сама удивилась той легкости, с которой она «завелась». Наверное, ее желание так подогрела нарочитая отстраненность Владимира в последние два дня и кажущаяся его недоступность. Ирина уже сдерживалась, как только могла. Очень мягко и нежно она стала поглаживать и целовать его желанное тело, стараясь не разбудить сразу. Владимир зашевелился в своем, вероятно, эротическом сне, инстинктивно отвечая на ее ласки. Конечно, неудивительно, что после недавнего периода активного секса и последующих дней воздержания молодой здоровый мужчина, которого просто распирают гормоны, склонен к эротическим сновидениям. Она медленно провела рукой ниже по его телу и поняла, что он уже готов и полон желания, хотя еще, вероятно, не до конца проснулся.

– Леночка, милая, хочу тебя, – шептали его губы во сне.

– Да, милый, – шепотом отвечала она, уже ничего не слушая и не обращая внимания на то, что Володя зовет совсем не ее. Она просто больше не могла себя сдерживать, осторожно перевернулась, оказавшись на нем сверху, и погрузила в себя его горячую и твердую плоть. Сладостно ощутив, как он заполнил ее всю, Ирина тут же почувствовала, как ее внутренние мышцы уже помимо ее воли стали нежно и ритмично обхватывать и сжимать эту желанную мужскую твердь. Дальше неистовые собственные движения вмиг довели ее до абсолютного блаженства, сопровождаемого неконтролируемыми и безудержно нарастающими стонами. Владимир тоже двигался в такт ей и не мог остановиться, ничего не понимая, что происходит, и где он находится. В эти мгновения ими правил только инстинкт, а разум был выключен полностью. И только одновременный, сильнейший и всепоглощающий оргазм прервал эту сумасшедшую сцену почти животного первобытного соития. Еще через пару минут обессиленные они оба лежали на кровати, медленно приходя в себя. Не было ни сил, ни желания о чем-то думать в этом умиротворенном и расслабленном состоянии. Сознание так полностью и не включилось, и они оба погрузились в блаженный и безмятежный сон.

Спустя час, два или больше Владимир вдруг проснулся в холодном поту от необъяснимого беспокойства, понимая, что с ним произошло что-то экстраординарное то ли во сне, то ли наяву. Во всяком случае, бурные эротические сновидения всплыли в памяти. Увидев рядом спящую Ирину, он все понял и ужаснулся содеянному. Он вспомнил, как в ресторане ему было неприятно смотреть на их танцующую пару, когда Ирина, откровенно и демонстративно прижималась к партнеру во время танца. Ему тогда стало не по себе, но вряд ли это чувство можно было назвать ревностью. Ревновать ее он перестал как-то резко и сразу. Он это нечаянно заметил во время первой поездки на Зундук на квадроциклах. И как только прошла эта ревность, и Владимир понял, что Ирина – не его женщина, в душе он почувствовал облегчение, а разум освободился для творчества, что незамедлительно стало приносить свои плоды. Значит, не надо никого больше обманывать и, прежде всего, самого себя. А физическая страсть – не в счет, ведь люди – это не просто животные, которыми движет инстинкт продолжения рода. Без любви эта страсть действует на Владимира разрушительно, в чем он уже убедился. Он вдруг вспомнил явное отрицательное влияние прошедших бурных ночей на его творческие способности, и стал со страхом искать свои музыкальные наброски, которые накануне пытался зафиксировать в нотах. Неужели все пропало? Наконец, он увидел на полу несколько листков со своими каракулями. Он нервно схватил первый попавшийся и стал тупо всматриваться в исчерканный своей рукой нотный стан. Никакой божественной искры он там не увидел, одна сплошная какофония. Как же так?! Вечером все было просто великолепно, он это помнил точно: настолько удачно Байкал подсказал ему свою тему. Но теперь ее нет. Владимир тут же все понял: вчера это были элементы чего-то целого, а это целое пока еще только складывалось в голове, и записывать его было еще рано. А сегодня все развалилось просто на отдельные фрагменты, никак не связанные между собой, и потому бессмысленные. «Все, это конец, – подумал он с досадой, взглянув на спящую Ирину, – она вытянула из меня все соки и превратила в обычного самца, вроде шимпанзе».