Александр Торопцев - Охрана

Физкультурник, игравший когда-то в хоккей в известной подмосковной команде и даже забивший несколько важных шайб, удивлялся быстрому игровому мышлению Воронкова и лишь сетовал (опять же не вслух, потому что опасно, как бы чего не вышло): маловат он ростом, времена Хусаинова, Харламова и других низкорослых гениев игровых видов спорта ушли. Некоторые из них еще играли в семидесятых и радовали зрителей виртуозностью и интеллектом, каким-то даже изыском, тончайшим пониманием любимого вида спорта и своего уникального места в нем. А значит, и своего места в жизни. У Воронкова этого понимания, этого важнейшего для формирования личности внутреннего чувства не было. Никогда. Может быть, потому что он был младшим ребенком в крепком семействе.

Он мог ошеломить математичку неожиданно точным вопросом, одной-двумя пятерками за сложные контрольные и столь же неожиданными провалами, объяснить которые одной лишь ленью не решился бы даже Сухомлинский, на что уж добрый учитель был. Сергей Воронков порою вытворял на футбольном поле такие выкрутасы и забивал такие смелые голы, что физкультурника в дрожь бросало от радости. И после этого – вялое фланирование по полю, бесившее бывшего хоккеиста. По биологии Воронков получил в десятом классе пятерку за первое полугодие и тройку в аттестате. С русским языком у него, правда, всегда было ровно: между четверкой и тройкой, но гораздо ближе к последней. С английским – наоборот.

Еще в восьмом классе Воронков стал похаживать от нечего делать на стадион «Динамо» в секцию самбо. Его оттуда не выгоняли. И все были рады этому. Даже брат, учившийся в военном училище. Даже физкультурник, который сам себе сказал: «А куда ему с таким ростом? Только бокс, борьба, штанга да шахматы».

Школу Воронков окончил с бронзовой медалью – так он всем говорил с пафосом на выпускном вечере. И была в его словах некая сермяжная истина. Отличникам – золото. Хорошистам – серебро. А троечникам – бронза. Все по-честному. «Я себе сам бронзовую медаль отолью, не беспокойтесь!» – успокаивал он, вероятнее всего, самого себя, потому что с бронзовым аттестатом из этой школы выходили только самые одаренные лентяи. Не бездари, а именно лентяи. Бездарей здесь все-таки не держали.

Была у Воронкова в тот год и другая бронзовая медаль за третье место в чемпионате Москвы по самбо среди юношей. До первого разряда он чуть-чуть не дотянул. В институт не поступил. Хотя честно сдавал документы, ездил на экзамены в МИФИ, затем в МИЭМ и еще раз в МИЭМ – на вечерний. Эта неудача шокировала родителей, брата – золотого медалиста ракетного училища и других заинтересованных лиц. Но семнадцатилетний Воронков был на удивление спокоен и благодушен. «Мне до армии как до луны пешком, поступлю еще, если надо будет», – говорил он, забрасывал на плечо спортивную сумку и уходил в спортзал мять маты. Так, от нечего делать, от несчастных глаз родителей, бабушек и дедушек.

Им всем почему-то хотелось определить его в престижный, еще не вышедший из моды технический вуз. А ему ничего не хотелось. Ровным счетом ничего. Даже в армию ему не хотелось идти.

«Недеяние есть тоже деяние!» – сказал однажды новый тренер, и эти слова очень понравились Воронкову, хотя изрекший их самбист все делал наоборот: его подопечные работали в зале очень много.

От репетиторов Воронков отказаться не мог. Как ни баловали его, младшенького, но всему есть предел. Самбист это понимал. Он оттягивал решение данной проблемы месяц, другой, в ноябре получил «серебро», выполнил норму первого спортивного разряда, и однажды в зале услышал странное для него словосочетание «Высшая школа КГБ при Совете Министров СССР» и вспомнил, что дед, отец матери Воронкова, тоже как-то произнес эти слова. На него все почему-то шикнули, он замолчал. А внук вникать не стал, почему шикнули взрослые люди на старикана – классного старикана, если по сути сказать.

После тренировки Сергей прямиком направился на Верхнюю Масловку и спросил, разуваясь в прихожей трехкомнатной квартиры: «Дедушка, что это за школа такая? Почему туда трудно поступить?»

Дед, а было ему в ту пору, шестьдесят семь лет, и рад бы внуку все карты раскрыть и помочь, да решено было на большом семейном совете внука в МИФИ готовить. Или в МИЭМ – он ближе к дому. Электроника, физика, математика. Прогрессивное дело. Престижные профессии. Опять же и военные кафедры там сильные. Закончишь, а уж потом, если желание будет в органах служить, напишешь рапорт. Органам нужны высококлассные специалисты в самых разных областях. Не спеши, внук. Прислушайся к советам старших. Мы тебе плохого не желаем.