Александр Торопцев - Охрана

– В центре Москвы такое!

А Чагов и здесь нашелся:

– Порядок везде нужно наводить.

Пятнадцать минут восьмого они явились в контору. Их ждал бывший начальник охраны. В глазах его сквозило нетерпение. Поскорее бы сдать дела и домой.

Поздоровались с ним, не представляясь. В самом деле, к чему церемонии разводить с человеком, который никому из них никогда не будет нужен. Он, однако, суетился, старался быть важным и нужным. Получалось это плохо.

Чагов говорил с нажимом:

– Введи моих в курс дела, своих отпускай, они здесь больше не нужны. График я составил, – это он сказал уже своим подчиненным, достал из дипломата лист бумаги, дал его Петру Иосифовичу Польскому, подполковнику внутренних войск, со словами: – Ты сегодня заступаешь. С тобой в смене Касьминов и Прошин. Возражений нет?

– Никак нет! – с готовностью честно и преданно служить на благо конторы воскликнул Польский и то ли в шутку, то ли человеком он был таким, с ног до головы офицером, никогда не бывшим, всегда настоящим, действующим, спросил: – Разрешите приступать к приему объекта?

– Приступай, Петр Иосифович. Остальные пока ознакомьтесь с графиком дежурств, выскажите свои соображения на этот счет.

Они стояли в углу большого холла, у стеклянной стены. На низком широком подоконнике покойно пошевеливал листьями полутораметровый лимон, под ним располагались низкие багрово-тертые кресла, слишком низкие, чтобы сказать о них стояли. Напротив, у стойки на посту, уже переодетые переминались с ноги на ногу бывшие охранники, трое молодых мужчин одного возраста – под тридцать пять, примерно одинаковой степени невыспанности. Они посматривали на новых охранников со сложным чувством: здесь были и зависть, и обида, и некоторая доля этакого снисходительного превосходства, и даже злорадство, и жалость к себе, именно к себе. Эти люди числились на основной работе в фирмах Сухого. Все выпускники МАИ. Отработали на авиационных предприятиях по 15–20 лет. Влюбились в свое дело. Стали профессионалами. Крупными профессионалами. Но уже несколько лет любимое дело не давало им никакого удовлетворения: ни морального, ни материального. А это не любовь, а только кажется.

В контору они устроились, благодаря одному сокурснику Дмитрия Рогова, сдававшего сейчас объект. После окончания МАИ тот ушел в органы, сделал карьеру, обзавелся связями, а когда в его помощи стали нуждаться те, кто все эти годы, до начала девяностых, создавал лучшие машины на земном шаре и кто на встречах институтских друзей часто посмеивался над лейтенантом, затем – старлеем, капитаном, майором госбезопасности, он забыл все приколы в свой адрес и оказался самым нужным теперь на встречах.

В девяносто втором к нему обратился Дмитрий Рогов, ведущий инженер, у которого не счесть изобретений: «Виктор Иваныч, друг, помоги выстоять, устрой в какую-нибудь ночную охрану. Не хочу уходить из фирмы. Примагнитился к небу, понимаешь. А у нас сейчас застой полный!» Через неделю этот ведущий инженер уже охранял магазин. Ночь – через две. Зарплата регулярная. Небо не размагнитилось, небо осталось. Вскоре охранник стал замом начальника отдела. Через год, правда, директор магазина взбрыкнул, сменил охрану. К этому времени дела небесной фирмы совсем поплохели. Пошли по коридорам и кабинетам грустные слухи. Работы не было совсем. Нет, это не точно сказано. На небо можно работать всему населению Земного шара столетиями, без выходных и отпусков. Это Рогов знал. Работы было много. Но денег у человечества не хватало на небо, а без денег дела не клеились. Вязли, будто в болоте, мысли, рассыпались, словно в сломанном калейдоскопе, схемы, уходили по одному, по двое люди, отработавшие на небо по двадцать, тридцать, сорок лет. Центры по количеству сотрудников превращались в отделы и даже в группы. Самые стойкие и преданные небу люди заметно худели, шутили по этому поводу: «Небо любит легкость мысли и легкость полета». Смотреть на них было невесело. Взлететь они легко и грациозно не смогли бы в любом случае, даже размахивая по-птичьи фалдами своих пиджаков, увеличивающихся в размерах с каждым кварталом.

И с каждым кварталом росла неуверенность в глазах лучших инженеров и ученых КБ Сухого, как, впрочем, и КБ Микояна, где работала добрая половина сокурсников Дмитрия Рогова, которому во всей этой худеющей на глазах ситуации неожиданно повезло: сначала его назначили, наобещав горы золотые, то есть, работу, замом начальника отдела, затем он пошел в гору в охране, стал начальником смены и почти сразу же, буквально через пару месяцев, летом девяносто пятого, ему дали отдел, разрешив, пока, до больших дел, прогуливать раз-два в неделю. Тем же летом у Рогова затеплилась надежда: на совещаниях в КБ, а также в СМИ, и главное в мощном агентстве ОБС (Одна Бабка Сказала), все чаще и упорнее повторялись предположения о том, что фирма Сухого выходит на международный рынок. Рогов понимал, что обещаниям директора и его замов можно не верить, что СМИ часто дают забойную информацию с одной лишь целью – чтобы читали. И охали. Но активно прогрессирующие слухи, поступающие из агентства ОБС, внушали доверие.