Дэвид Митчелл - Лужок Черного Лебедя

— Ух ты, — сказал Хьюго. — Какое царство потребления. Похоже, я умер и попал в «Харродс». [15] Харродс — дорогой универмаг в фешенебельной части Лондона.

И тут в лавку впорхнула Кейт Элфрик, лучшая подружка Джулии. Она подошла к прилавку одновременно с мамой Робина Саута. Мама Робина Саута пропустила Кейт вперед, потому что та покупала только бутылку вина. Кейт уже исполнилось восемнадцать лет, поэтому ей продают вино.

— Пасиб, — мистер Ридд протянул Кейт сдачу. — Отмечаете что-то?

— Да нет. Папа с мамой завтра вечером возвращаются из Норфолка. Хочу встретить их хорошим ужином. А это, — она постучала пальцем по бутылке, — завершающий штрих.

— Молодец, молодец, — сказал мистер Ридд. — Слушаю вас, миссис Саут…

Кейт миновала нас по пути к выходу.

— Привет, Джейсон.

— Привет, Кейт.

— Привет, Кейт, — сказал Хьюго. — Я его кузен.

— Тот, которого зовут Хьюго, — Кейт окинула Хьюго взглядом через очки, как у русской секретарши.

Хьюго картинно зашатался от изумления.

— Я всего лишь три часа в Лужке Черного Лебедя, и обо мне уже говорят?

Я объяснил Хьюго, что это именно к Кейт Джулия пошла заниматься.

— А, так вы та самая Кейт! — он показал на вино. — «Либфраумильх»?

— Да, — в голосе Кейт явственно слышалось «а твое какое дело?». — «Либфраумильх».

— Сладковато. Вы, на мой взгляд, более сухого типа. Вам подошло бы «Шардоне».

(Я вот из всех вин знаю только красное, белое, шипучее и розовое.)

— Может, вы не так уж и хорошо разбираетесь в типах.

— Все может быть, Кейт, — Хьюго пятерней зачесал волосы со лба, — все может быть. Ну что ж, не будем вас отрывать от повторения учебного материала. Без сомнения, вы с Джулией сидите над книгами не разгибаясь. Надеюсь, мы с вами еще пересечемся как-нибудь.

Она зловеще улыбнулась.

— Не надейтесь особенно.

— О, я не буду возлагать все мои надежды. Это было бы необдуманно. Но жизнь порою нас удивляет. Я еще молод, но это знаю твердо.

Дойдя до двери, Кейт оглянулась.

У Хьюго на лице уже читалось уверенное: «Вот видишь?»

Кейт сердито вышла.

— Какая… аппетитная.

В этот миг Хьюго был похож на дядю Брайана.

Я заплатил мистеру Ридду за кофе.

— Да неужто это у вас настоящий засахаренный имбирь вон в той банке, на верхней полке? — спросил Хьюго.

— Он самый, Блю, — мистер Ридд зовет всех ребят «Блю», чтобы не запоминать имена. Он высморкался — нос у него как у Панча. — Матушка миссис Юэн его любила, так что я для нее заказывал. Она отошла в лучший мир, и у меня осталась едва начатая банка.

— Замечательно. Моя тетя Друцилла, к которой мы сейчас едем, просто обожает засахаренный имбирь. Простите, что я вас опять гоняю по лестнице, но…

— Нет проблем, Блю, — мистер Ридд сунул носовой платок в карман, — никаких проблем!

Он перетащил стремянку в нужное место, забрался на нее и потянулся за широкогорлой банкой.

Хьюго оглянулся, проверяя, нет ли кого еще в лавке.

Он ужом скользнул вперед, через прилавок, протянул руку между перекладинами лестницы, в шести дюймах от туфель мистера Ридда, схватил пачку сигарет «Лэмберт и Батлер» и так же ловко скользнул назад.

Я произнес одними губами: «Что ты делаешь?!»

Хьюго сунул сигареты в карман штанов.

Мистер Ридд оглянулся на нас с высоты и тряхнул банкой.

— Тебе эту надо, Блю?

— Да, мистер Ридд, именно эту мне и надо, — ответил Хьюго.

— Отлично, отлично.

Я чуть не обделался .

И тут, пока мистер Ридд спускался по лестнице, Хьюго схватил с подставки два шоколадных яйца «Кэдбери» с кремовой начинкой и уронил в карман моего пальто. Если бы я начал сопротивляться или попытался положить их на место, мистер Ридд непременно увидел бы. И в довершение всего, в долю секунды между моментом, когда мистер Ридд коснулся ногами пола, и моментом, когда он повернулся к нам, Хьюго схватил пакетик ментолового драже от кашля «Друг рыбака» и сунул вслед за шоколадными яйцами. Пакетик зашуршал. Мистер Ридд смахнул пыль с банки.

— Сколько тебе, Блю? Четверть фунта хватит?

— Четверть фунта — отлично, мистер Ридд.

— Почему ты… — Висельник перехватил «спер», потом «свистнул», — украл курево?

— «Курево» курят плебеи. Я курю сигареты. И я не краду. Крадут плебеи. Я — освобождаю.

— Тогда почему ты освободил, — теперь я не мог выговорить «сигареты».

— Я тебя внимательно слушаю, — подбодрил меня Хьюго.

— «Лэмберт и Батлер».

— Если ты хотел спросить, почему я освободил сигареты, ответ будет такой: потому что курение — простое удовольствие без каких-либо осложнений, если не считать рака легких и болезней сердца. Но я надеюсь умереть раньше от чего-нибудь другого. Если же ты хотел спросить, почему я выбрал именно «Лэмберт и Батлер», то я выбрал их, потому что даже под страхом смерти не стану курить ничего другого, за исключением «Пассин клауд». Но «Пассин клауд» этот старый бомж у себя в лавчонке наверняка не держит.