Дэвид Митчелл - Лужок Черного Лебедя

У лотка, где продавали яблоки в карамели, Келли Дуран болтала с Дебби Кромби. Как самый богатый парень во всех трех графствах, я купил по яблоку себе, Дину и Максине. Откусывать яблоки, покрытые броней карамели, нужно по специальной методике. От них отскакивают зубы. Нужно взломать твердую карамель клыками, это единственный способ. А потом вонзить резцы, чтобы отломить корку.

У Дебби Кромби под платьем словно футбольный мяч. Вся деревня знает, что Дебби носит ребенка Тома Юэна.

— Это ведь у тебя не настоящий инопланетянин? — спросила она у Максины.

— Настоящий! Его зовут Джеффри.

— Инопланетянин Джеффри! Очень стильно.

— Спасибо!

— Послушайте, у вас сейчас на душе потеплеет, — обратилась Келли к нам с Дином. — Анжела Буллок слышала от самой Дон Мэдден, что та не только бросила вашего любимого дружка Дон-Жуана Уилкокса…

Дин хихикнул.

— Мы сами видели, как они лаялись!

— Дальше будет еще лучше, — Келли даже пискнула от наслаждения. — Уилкокс потерял бумажник, поняли? А в нем были сотни фунтов!

(Сверкающий неоном китайский дракон длиной в милю пролетел, змеясь, сквозь ярмарочные толпы и ужалил меня в карман. К счастью, кроме меня, его никто не видел.)

— Сотни фунтов? — у Дина буквально отвисла челюсть. — Где это он его потерял?

— Здесь! Сегодня! На Гусиной ярмарке! Конечно, Диана Тэрбот не умеет хранить секреты даже под страхом смерти, так что наверняка уже полдеревни этот бумажник ищет. Может, уже нашли. Но нет дураков, чтоб вернуть его обратно такой говенной жопе, как Росс Уилкокс.

— Полдеревни состоит у него в шайке, — не согласился Дин.

— Это не значит, что они его любят.

— А как это получилось… — мой голос дрожал, — …что он разгуливал с сотнями фунтов в кармане?

— О, это печальнейшая на свете повесть! Представь себе, твой приятель Росс сидел у своего папки в гараже после школы, и вдруг подъезжает машина. «Тук-тук!» «Кто там?» «Налоговая инспекция!» Гордон Уилкокс уже много лет не платил налоги. Последний раз, когда к нему приходил фининспектор, он его прогнал паяльной лампой. На этот раз инспекторы захватили с собой полицейского из Аптона. Но прежде чем они успели зайти в кабинет, Гордон Уилкокс выхватил все наличные из сейфа, сунул Уилкоксу младшему и велел мухой лететь с ними домой. С глаз долой, из бухгалтерии вон. Большая ошибка! Уилкокс решил походить с этими деньгами, поняли? Думал произвести впечатление на свою девушку толщиной, скажем так, бумажника. Может, хотел часть денег припрятать. Может, и нет. Мы никогда не узнаем, потому что деньги исчезли.

— Так что он делает теперь?

— По последним данным Анжелы Буллок, он сидел в автобусной остановке и курил.

— Должно быть, от страха отложил кирпичей, — сказала Дебби Кромби. — Гордон Уилкокс больной на голову. Бешеный.

— Что значит «бешеный»? — я впервые в жизни заговорил с Дебби Кромби.

— Ты знаешь, куда девалась мамка Росса Уилкокса?

Скрылась бегством, осознав, что ее сын — воплощение зла?

— Куда?

— Она потеряла полоску почтовых марок.

— Почтовых марок?

— Полоску из пяти почтовых марок. Это была соломинка, сломавшая спину верблюду. Я тебе клянусь, Джейсон, Гордон Уилкокс так ее избил, что в больнице ее неделю кормили через трубочку.

— А почему… — черная дыра у меня внутри разверзалась все шире, — почему его не посадили?

— Свидетелей не было. Адвокат попался ловкий и доказал, что она сама несколько раз сбросилась с лестницы. Да еще она очень вовремя двинулась умом. Судья в Вустере постановил, что она «ментально нестабильна».

— А если он такое сотворил из-за каких-то марок, — Дебби Кромби обхватила руками свой футбольный мяч, — представь себе, что он сделает за сотни фунтов! Росс Уилкокс, конечно, сволочь еще та, но взбучки от его папаши я и врагу не пожелаю.

Дин с уханьем поехал вниз по «Головоломному склону Али-Бабы». Едва я приготовил свой коврик, как небо со стороны Велланда взорвалось фейерверками. Ночь Гая Фокса только завтра, но велландские ждать не умеют. Стебли медленно росли в небе и вдруг с хлопком распустились в замедленную съемку расцветающих хризантем. Посыпался звездный дождь — серебро, пурпур, фениксово золото. Хрумтящие «бубух» донеслись с опозданием на секунду. Бум… бум… Лепестки фейерверка осыпались и обратились в пепел. Больших было всего штук пять или шесть, но такие красивые!

Никто не взбирался на башню, где я стоял — я бы услышал шаги на ступенях.