Евгений Сатановский - Моя жизнь среди евреев. Записки бывшего подпольщика

Однако в среднем от того момента, когда молодые мускулы прирастают мозгами и некоторым опытом, в том числе общения с собственным ребенком, до поры, когда общаться нужно уже с внуками, проходит примерно четверть века. Что объясняет, почему именно этот период выбран исследователями в качестве мерки, равной одному поколению. Последнее, согласно арифметике в объеме учебника для церковно-приходских школ бессмертного Василия Пупкина, равно четырем поколениям на век. Сорока на тысячелетие. И четырем сотням на десять тысяч лет. Тьмы и тьмы предков от нас до каменного века? Кому как.

Родители автора увидели свет в середине 20-х. Гражданская война уже кончилась, но коллективизация и индустриализация еще не начались. Их молодость пришлась на Отечественную войну. Автор родился в разгар «оттепели», в 1959-м, и его молодость совпала с Афганской войной. Его дети появились на свет в 80-х, а первый внук, названный Яном в память о прадеде, в 2010-м. Это если идти вперед по временной оси. Рождение бабушек и дедушек в дореволюционной России при Николае II, а прабабушек и прадедушек в той же России на рубеже царствований Александра II и Александра III означает, что их фотографии есть в семейных альбомах и выражение их лиц автору знакомо. Это если идти по временной оси назад.

Последующее требует копания в архивах, но в целом временной лаг в четверть века сохраняется. Соответственно, от автора до Великой Отечественной войны – менее чем одно, а до смерти Ленина ровно одно поколение. От Наполеоновских войн до автора – шесть. От Смутного времени четырнадцать. От походов Вещего Олега, он же конунг Хольгер, сорок два. От эпохи Иисуса из Назарета восемьдесят одно. И так далее, и так далее, и так далее. Что есть безумно много, если считать по годам. Но мало, если по поколениям.

Сколько лиц каждый из нас может вспомнить? Сколько людей каждый встречал на своем пути? Родных и близких. Друзей. Тех, с кем учился или служил в армии. Тех, с кем работал? Кого запомнил по телепрограммам? Наша зрительная память, вне зависимости от того, ослаблена она цивилизацией или натренирована ею, удерживает сотни лиц и еще большее количество имен без малейшего напряжения. Представим на минуту, что мы помним собственных предков.

Дело благое, особого воображения не требует. Для «примитивных» народов, не занятых порнографией, телевидением, фейсбуком, Твиттером, «Одноклассниками» и игрой в «Варкрафт» – дело обычное. Да и народы, хранящие патриархальный культ предков, вроде китайцев, знают куда больше о своей родословной, чем современные западные люди или «дорогие россияне». Индейцы Амазонии, полинезийцы, папуасы и прочие «дикари», уважая тех, кто в свое время дал им жизнь, сохраняют в памяти не только имена десятков поколений, но и то, чем эти люди занимались.

Любовное сохранение мумий или хотя бы черепов предков с периодическим их ритуальным кормлением, выносом на свежий воздух и рассказами останкам о происходящем в семье есть дань уважения, чрезмерная для нынешних времен. Автор сожалеет не о форме, но о самом процессе. Что укоротило память современников, владеющих таким благом цивилизации, как письменность, – Б-г весть.

Отметим для порядка, что в Европе и Соединенных Штатах исследования в области генеалогии распространены куда шире, чем в России. Хотя и не до такой степени, как у классических греков или римлян, бюсты предков которых украшают современные музеи. Пока приверженцы национального государства, при жуткой заброшенности не только древних погостов, но и современных кладбищ, вещают, что русские – один из древнейших народов на земле. Вместо того чтобы прибраться в местах упокоения пращуров.

Не утруждая себя реальной заботой о настоящих предках, вольно ссылаться на отпечатки пальцев древних гончаров на несуществующей керамике времен палеолита. Или на генетику, в которой большая часть населения планеты разбирается, как свинья в апельсинах. Не говоря о древних надписях на русском, относящихся ко временам, когда письменности не существовало и существовать не могло. Самой большой глупостью, когда-либо услышанной автором по этой части, была ссылка на двести тысяч лет (!) до нашей эры.

Если мы представим себе ряд, завершением которого являемся, он будет не очень длинным. На самом деле не ряд – у каждого поколения две линии предков, так что расходящаяся в глубь времен пирамида заставляет напрячь память. Но для простоты картины можно выстроить цепочку по какой-то одной линии, например – отцовской. Или материнской. Вольному воля. Автор в свое время такой ряд предков себе представил.