Роберт Менассе - Страна без свойств - Эссе об австрийском самосознании

Насколько мне известно, Вторая республика является единственным национальным государством, решившимся заявить о становлении особой нации, к тому же (и это, действительно, уникальный случай) по причинам преимущественно внешнеполитического характера. С внутриполитической точки зрения не было особой необходимости объявлять себя самостоятельной нацией. Еще в 1956 году по результатам опроса населения 46 % граждан придерживались мнения, что австрийцы «относятся к немецкому народу». Можно себе представить, насколько выше был процент за десять лет до этого опроса, еще до начала массированной пропагандистской кампании в пользу национальной самостоятельности. Тезис «мы — самостоятельная нация» поначалу означал, таким образом, в переводе с австрийского на немецкий не что иное, как следующее: «Можем ли мы себе позволить быть свободными?»

Для получения подобной свободы Австрия не полагалась лишь на дипломатическую ловкость, а предпочла мобилизовать все свои ресурсы. Хотя в этом нет ничего необычного, все же та форма, в которой это происходило, обнаруживает еще одну специфическую черту становления австрийской нации: в 1946 году узкий круг лиц из австрийского правительства (федеральный канцлер, вице-канцлер, министр внешних сношений и министр внутренних дел) приняли решение о вывозе на Запад самых ценных произведений искусства из сокровищниц всех венских музеев. Основанием для подобной акции, согласованной с западными союзниками, было опасение, что Советский Союз попытается присоединить советскую зону оккупации в Австрии к Восточному блоку и таким образом разделит Австрию на части. В этом случае австрийское правительство в изгнании могло бы путем продажи вывезенных художественных сокровищ получить в свое распоряжение достаточный капитал, «чтобы иметь возможность представлять и отстаивать национальные интересы Австрии во всем мире». Произведения икусства сначала доставили в Швейцарию под предлогом, что они будут там показаны на выставке в знак благодарности за помощь в послевоенный период. Потом в составе передвижной выставки их отправили по Западной Европе, а затем, наконец, в США, откуда экспонаты вернули лишь в 1954 году, когда уже было известно о предстоящем заключении государственного договора о нейтралитете. Эта история показывает, что Австрия еще прежде, чем стать нацией в политическом смысле, уже была нацией в культурном плане: она осознавала существование своего национального культурного богатства, а также была готова использовать его в качестве материальной основы для создаваемого национального государства. Упомянутые действия тогдашнего правительства были не только чрезвычайно дальновидными. В вынужденных метаниях от идеи культурной нации к идее нации государственной и обратно уже были заложены все характерные черты национальной идеи и национального самосознания, которые впоследствии сформируются в Австрии.

Пример становления Австрии как национального государства после 1945 года позволяет в концентрированном виде представить неразрешимые австрийские противоречия, иначе говоря, увидеть то, как именно отказ от разрешения противоречий, метания от одного противоречия к другому и попытки избежать всякой однозначной позиции явили собой оригинальное и очень «австрийское» решение.

Как известно, существовало, да и сейчас существует два «классических» определения нации: одно сформулировано в рамках немецкой романтической традиции, понимающей под нацией главным образом языковую и культурную общность, другое — в духе французской революционной традиции, в соответствии с которой нация есть не что иное, как государство, образованное на основе коллективного стремления обеспечить каждому отдельному члену общества гражданские права и свободы.

Разумеется, немецкое понятие нации само по себе было неприемлемо. Поэтому ставка была полностью сделана на французскую идею нации: пропагандировалась идея австрийской нации, образованной в основном коллективной волей населения, стремящегося к свободе и независимости. Вместе с тем, принимая во внимание необходимость в пропагандистских целях еще явственней отмежеваться от Федеративной Республики Германии, вновь обратились и к немецкой идее нации, правда, лишь для того, чтобы обратить ее против немецкого влияния: в ход пошли утверждения о культурных особенностях Австрии в противовес Германии — аргумент, который на внутриполитическом уровне был сформулирован как «различие менталитетов» и подкреплен распространившимся в Австрии после 1945 года неприязненным отношением к «пифке». [9] Пифке — насмешливое прозвище немцев (по фамилии прусского композитора, автора нескольких бравурных маршей), получившее в Австрии распространение после событий 1938 г.