Инго Шульце - Адам и Эвелин

Эвелин пожала плечами. Она ускорила шаг. Симона и Михаэль перешли через дорогу и, срезая угол, поднимались наверх, к улице Роман.

Адам, с покрывалом под мышкой, шел следом.

— И чего мне ждать, кроме всей этой комедии?

— Адам, ты в любой момент можешь уехать обратно, в любой момент!

— А ты? Ты когда уедешь?

Они стояли рядом друг с другом на обочине, но поток машин не прекращался.

— Не знаю.

— Как это?

— Не важно, когда я вернусь, я же уволилась, забыл?

— И что, ты все это время будешь у Пепиных родителей на шее сидеть?

— Нет.

— Да ведь опять уже скоро начнется это обжорство.

— За это платит Михаэль. Он на две недели снял здесь жилье, он и Мона. Меня они пригласили, а ты сам себя пригласил.

— Что?

— Не знал?

— Я не хочу сам себя приглашать.

— Пока что я здесь на две недели.

— А потом? На чем ты собираешься возвращаться?

— А может, я не захочу возвращаться?

— Хочешь нелегально эмигрировать?

— Ты еще громче кричи!

— Ты что, серьезно?

— Каков вопрос, таков ответ.

Эвелин дошла до середины дороги и остановилась на разделительной полосе.

— Ну, пойдем же, пойдем.

— Я с тобой не пойду, — сказал Адам, перейдя через улицу.

— Куда ты со мной не пойдешь?

— Ужинать.

— Не говори глупостей, они все равно готовят гораздо больше, чем нужно.

— Как же ты так позволяешь себя содержать?

— Пепи тоже две недели у нас гостила, отнесись к этому, как к гостеприимству.

— Со стороны Ангьялей?

— Ты же тоже бесплатно для нее шил.

Они поднялись рядом друг с другом по маленькой дорожке между домов и садов, пошли по улице Роман налево и повернули наверх, к дому с зеленой дверью.

Симона и Михаэль стояли на въезде к дому, на уровне сарайчика. Сначала можно было подумать, что они разговаривают. Но на самом деле говорила только Симона. Когда Адам и Эвелин поравнялись с ними, она замолчала. Михаэль улыбнулся Эвелин. Вдруг Симона, не говоря ни слова, быстрым шагом, размахивая сумочкой, направилась обратно к дороге мимо Эвелин и Адама.

— Мона?! — воскликнула Эвелин. — Что случилось? Мона?!

Симона ненадолго остановилась, словно собираясь обернуться и что-то сказать. Но она только вытащила из сумочки свои солнечные очки и пошла дальше.

— Мона!

— Она сама не знает, чего хочет, — сказал Михаэль и, обогнув дом, скрылся на участке.

— У меня для тебя кое-что есть, — тихо произнес Адам, — кое-что красивое.

— Мне от тебя ничего не нужно.

— Нет нужно, для этого ты просто должна сесть в машину.

— Не сяду.

— Тогда ты этого не получишь.

— Я же сказала, что мне ничего не нужно.

Адам открыл багажник и достал из него шкатулку с украшениями.

— К Финдайзенам ведь залезали прошлым летом, — сказал он и сел на заднее сиденье. — И я подумал, пока наш домик будет пустовать, вдруг кто-нибудь заберется, тогда это для него будет легкой добычей. И я взял это с собой.

— Мои украшения?

— Вообще-то мне не стоило бы тебе их отдавать.

— Ты с ума сошел? Они мои!

— Пожалуйста, на минутку, только на одну минутку.

Адам открыл изнутри вторую дверь:

— Вот, прошу, твои сокровища.

Эвелин села рядом с ним, повернула маленький ключик и открыла шкатулку.

— Проверь, все ли там на месте.

— Ну у тебя и нервы, Адам, провести это через границу, а потом просто оставить в багажнике. Дуракам везет!

— Больше тебе нечего сказать по этому поводу?

— Зачем ты это сделал?

— Я подумал, что так мне удастся заманить тебя в машину.

Эвелин открыла верхний ящичек.

— Не бойся, все на месте.

Она надела золотую цепочку и красно-рубиновые серьги-капельки.

— Как же это прекрасно, когда ты рядом, — сказал Адам.

За накрытым столом в беседке уже сидели Михаэль и господин Ангьяль в сдвинутых на лоб очках.

— Адам случайно нашел это у себя в багажнике, — сказала Эвелин, откинула волосы назад и принялась поворачивать голову туда-сюда.

Посреди молчания, последовавшего за этими словами, Адам произнес:

— Все так и было.

— Господин Адам, доброе утро, как вам спалось, господин Адам?

— Прекрасно, как на лоне Авраамовом. Эльфи на Балатоне тоже нравится.

Адам подошел к небольшому вольеру, который господин Ангьяль соорудил для черепахи.

— Я дала Эльфи немного морковки.

— Она ее уже всю смолотила, — сказал Адам, садясь за стол.

— Не хотите ли кофе?

Госпожа Ангьяль наклонила кувшин и взбивала теплое молоко венчиком. Адам открыл крышку сахарницы и положил себе в чашку три ложки.