Дейв Эггерс - Голограмма для короля

— И она…

— Доброкачественная.

— Вы уверены?

Глядя на ее руки, маленькие, с короткими обкусанными ногтями, он спросил, близко ли к спинному мозгу расположена эта липома, не в ней ли причина его неуклюжести, медлительности, упадка сил, всех прочих его недугов и слабостей.

— Нет. Не вижу никакой связи.

— Я просто хочу знать точно. Это бы кое-что объяснило.

Он перечислил свои недомогания, россыпью вывалил свои тревоги.

— И вы считаете, что во всем виновата шишка на шее?

Она глядела на него пристально, участливо улыбалась.

— Такого не может быть?

— Очень вряд ли.

— Пусть бы мне кто-нибудь сказал, что со мной все в порядке.

— С вами все в порядке.

— Но вы же ее не резали.

— Не резала, но я и так знаю, что это.

Потакая его страхам, она снова осмотрела шишку — потыкала, ощупала, прикинула размер.

— Липома, вариантов нет.

— Ну ладно, — сказал он.

Она обошла его снова, села. Взглянула в упор — глаза распахнуты, внимательны.

— Сильно беспокоились, да?

Он откашлялся. Что-то вдруг застряло в горле.

— Я вообще много беспокоюсь, — сказал он.

Она встала, сделала пометки в карте.

Алана внезапно осенило — мысль прежде не всплывала, но давно шныряла в глубинах. Если эта шишка — рак, можно больше ни о чем не беспокоиться. Банкротство — не беда. Учеба Кит — не беда. Наверняка по смерти отца ей скостят плату за обучение.

Д-р Хакем что-то вынула из ящика, опять встала у Алана за спиной. Он глубоко вдохнул. Рассчитывал на воздушный, солнечный аромат, но нет — она пахла иначе. Непонятно чем. На ум пришли деревья, земля. Густой мускус. Леса после дождя, вздох диких цветов.

— Несколько лет назад у меня было то же самое, — сказала она. — В груди все сжималось. Паника, похоже на сердечный приступ. Сделала ЭКГ, думала, что найдут шумы, аритмию, причины переутомления.

Она капнула на пластырь мазью, заклеила Алану шею, снова села на табурет.

— И что? — спросил Алан.

— И ничего.

— Какой ужас, — сказал Алан, и они рассмеялись дуэтом.

— Так и будем жить здоровыми, как дураки, — сказала она, и он засмеялся громче. — Но я понимаю, почему вы нервничали. Шишка в таком месте — поневоле забеспокоишься. Давайте мы ее вырежем, тогда узнаем точно. Как вам?

Он смотрел в стену. Сомневался, стоит ли смотреть доктору Хакем в лицо. Покосился на нее — а она глядела в упор, не мигая. Карие глазищи, с проблесками зелени, и золота, и серого. Непонятно, сколько ей лет. Между сорока и пятьюдесятью, может, чуть старше. Не выдержав ее взгляда, он уставился в пол. Туфли у нее модные, на ремешках, низкий каблук. Он снова отвернулся, уставился в стену, на моток проводов, перевитых, как артерии, уползавших из комнаты в коридор.

— Я могу вас прооперировать где-то через неделю. Пойдет?

Алан всей душой надеялся через неделю уже уехать из страны, однако согласился — сам не понял как. Назначили время, и доктор Хакем встала:

— Еще увидимся, Алан.

— Спасибо вам.

— Не переживайте.

— Не буду.

— Приятно было познакомиться.

— Мне тоже.

Юзеф расхаживал по вестибюлю, словно первенца ожидал. Расширил глаза, увидев Алана:

— Ну и что это?

— Доброкачественная. Ерунда. Липома.

— Не рак.

— Она считает, что нет.

Юзеф потряс Алану руку:

— Я ужасно рад.

— А я-то как.

— Абдалла в Эр-Рияде. По радио слышал.

Алан даже не знал, хорошо ли это.

Вышли из больницы.

— И врач была женщина? Откуда она?

— Не знаю.

— Саудовка?

— Я не спрашивал.

— Арабка?

— По-моему да. Я не уверен.

— Но скорее арабка?

— По-моему да.

Поразительно, сказал Юзеф. Женщин-врачей полно, объяснил он, но шансы, что Алану на первом же приеме попадется женщина, были очень малы.

— В парандже?

— Только в хиджабе.

— И принимала вас одна?

— Одна.

Они добрались до машины, Юзеф повертел ключами. Довольный как слон.

— Любопытно. Любопытно.

Молодежь словно потравили газом. Валялись посреди шатра, сплетясь ногами, раскинув руки. Джоунстаун [14] В Джоунстауне, Республика Гайана, в 1977–1978 гг. располагалась сельскохозяйственная община «Храм народов» — секта, основанная американским проповедником Джеймсом Уорреном Джоунсом (1931–1978). В 1978 г. члены общины совершили массовое самоубийство. какой-то.

Алан кинулся к ним:

— Кейли? Рейчел? Брэд?

Они медленно разлепили глаза. Живы.

— Кондиционер вырубился, — выдавила Рейчел.

Они восстали, стеная.

Брэд глянул на часы: