Ольга Седакова - Три путешествия

1
Подлец ворует хлопок [14]. На неделе
постановили, что тискам и дрели
пора учить грядущее страны,
то есть детей [15]. Мы не хотим войны [16].
Так не хотим, что задрожат поджилки
кой у кого.
А те под шум глушилки
безумство храбрых [17]славят: кто на шаре [18],
кто по волнам бежит, кто переполз
по проволоке с током, по клоаке —
один как перст, с младенцем на горбе —
безвестные герои покидают
отечества таинственные [19], где

подлец ворует хлопок. Караваны,
вагоны, эшелоны… Белый шум…
Мы по уши в бесчисленном сырце.
Есть мусульманский рай или нирвана
в обильном хлопке; где-нибудь в конце
есть будущее счастье миллиардов:
последний враг на шаре улетит —
и тишина, как в окнах Леонардо,
куда позирующий не глядит [20].

2
Но ты, поэт! классическая туба [21]
не даст соврать; неслышимо, но грубо
военный горн, неодолимый горн
велит через заставы карантина [22]:
подъем, вставать!
Я, как Бертран де Борн [23],
хочу оплакать гибель властелина [24],
и даже двух [25].

Мне провансальский дух
внушает дерзость. Или наш сосед
не стоит плача, как Плантагенет?

От финских скал до пакистанских гор [26],
от некогда японских островов
и до планин, когда-то польских; дале —
от недр земных, в которых ни луча —
праматерь нефть, кормилица концернов, —
до высоты, где спутник, щебеча,
летит в капкан космической каверны, —

пора рыдать. И если не о нем,
нам есть о чем.

3
Но сердце странно. Ничего другого
я не могу сказать. Какое слово
изобразит его прискорбный рай? —
Что ни решай, чего ни замышляй,
а настигает состраданья мгла,
как бабочку сачок, потом игла.
На острие чьего-нибудь крушенья
и выставят его на обозренье.

Я знаю неизвестно от кого,
что нет злорадства в глубине его —
там к существу выходит существо,
поднявшееся с горном состраданья
в свой полный рост надгробного рыданья.

Вот с государственного катафалка,
засыпана казенными слезами
(давно бы так!) — закрытыми глазами
куда глядит измученная плоть,
в путь шедше скорбный? [27]…
Вот Твой раб, Господь,
перед Тобой. Уже не перед нами.

Смерть — Госпожа! [28]чего ты не коснешься,
все обретает странную надежду —
жить наконец, иначе и вполне.
То дух, не приготовленный к ответу,
с последним светом повернувшись к свету,
вполне один по траурной волне
плывет. Куда ж нам плыть… [29]

4
Прискорбный мир! волшебная красильня,
торгующая красками надежды.
Иль пестрые, как Герион, одежды [30]
мгновенно выбелит гидроперит
немногих слов: «Се, гибель предстоит… [31]»?
Нет, этого не видывать живым.
Оплачем то, что мы хороним с ним.

К святым своим, убитым, как собаки [32],
зарытым так, чтоб больше не найти,
безропотно, как звезды в зодиаке,
пойдем и мы по общему пути,
как этот. Без суда и без могилы
от кесаревича [33]до батрака
убитые, как это нужно было [34],
давно они глядят издалека.

— Так нужно было, — изучали мы, —
для быстрого преодоленья тьмы [35]. —
Так нужно было. То, что нужно будет,
пускай теперь кто хочет, тот рассудит.

Ты, молодость, прощай [36]. Тебя упырь
сосал, сосал и высосал. Ты, совесть [37],
тебя едва ли чудо исцелит:
да, впрочем, если где-нибудь болит,
уже не здесь. Чего не уберечь,
о том не плачут. Ты, родная речь,
наверно, краше он в своем гробу,
чем ты теперь.

О тех, кто на судьбу
махнул — и получил свое [38].
О тех,
кто не махнул, но в общее болото
с опрятным отвращением входил,
из-под полы болтая анекдоты [39].

Тех, кто допился [40]. Кто не очень пил,
но хлопок воровал и тем умножил
народное богатство. Кто не дожил,
но более — того, кто пережил!

5
Уж мы-то знаем: власть пуста, как бочка
с пробитым дном. Чего туда ни лей,
ни сыпь, ни суй — не сделаешь полней
ни на вершок. Хоть полстраны — в мешок
да в воду, хоть грудных поставь к болванке,
хоть полпланеты обойди на танке [41]—
покоя нет. Не снится ей покой [42].
А снится то, что будет под рукой,
что быть должно. Иначе кто тут правит?

Кто посреди земли себя поставит [43],
тот пожелает, чтоб земли осталось
не более, чем под его пятой.
Власть движется, воздушный столп витой,
от стен окоченевшего кремля [44]
в загробное молчание провинций,
к окраинам, умершим начеку,
и дальше, к моджахедскому полку [45]—
и вспять, как отраженная волна.