Наталья Нестерова - Ищите кота (сборник)

Вопрос, кто из двух в семейной жизни счастливее? Первая — это я. Умная, чего лукавить, способная простить, понять, принять. И вторая — дура дурой, но с фейерверком страстей, пусть негативных, которым предшествовали сверхпозитивные. Ольга мужа поедом ест, я оставляю за Борисом право губить судьбу и печень. Ольга скатилась с облаков, я передвигалась по прямой.

— Настя, эй! Это у тебя после операции? После наркоза?

— Что?

— Отключаешься все время. Ой, чего скажу! У нас тут есть один целитель! Тебе к нему надо. Не черный ворожей, а с молитвами лечит. В восьмидесяти километрах от города живет. К нему очередь! С утра машины выстраиваются.

— Ты ездила?

— Ага!

— О чем просила?

— Нельзя рассказывать, — замялась Ольга, и впервые с ее лица сошло выражение абсолютной уверенности в своей правоте. — А то не сбудется.

— Следовательно, знахарь не помог?

— Пока.

— «Пока» имеет временные ограничения? От месяца до второго пришествия?

— Всегда ты такая, себе на уме, — упрекнула Ольга, точно мы виделись каждый день и она знает меня отлично. — То молчишь как рыба, то подковыриваешь, будто вилкой колешься.

— Рыба с вилкой?

— Я ж необидное имела в виду.

Рыба с вилкой — сюжет для вывески ресторана морской кухни. Однако я не могла не признать, что абсурдный образ имеет ко мне отношение. Кровь моя холодна, как у рыбы. В житейских морях я плаваю легко и свободно. Вилка — предмет из другого мира — также имеется. Если меня довести, способна вонзиться в горло противнику.

За ужином мы с сестрой объединили усилия, пресекая Ольгины попытки оседлать любимых коньков: трындеть про строптивую дочь и неудачника мужа. Я расспрашивала Лешу про былую службу и нынешнюю работу, но в этом доме ему рта раскрывать не позволялось. Стоило мужу начать рассказывать про гейзеры Камчатки, как встревала Ольга:

— Ты в них ошпарился. Представляете, девочки, приехал из командировки красный, как рак. Вот дурак!

Заговорил Леша о строительстве нового здания, Ольга перебила:

— Все со стройки тащат, крупно или по мелочи, один мой честный. — Последнее слово Ольга произнесла с удвоенной брезгливостью. — Сосед просил: утеплитель импортный достань, по магазинной цене возьму, а Лешка отказался. Трусом был, трусом и остался.

Было бы простительно и понятно, если бы Ольга, называя мужа дураком и трусом, взглядом, улыбкой, намеком давала понять, что на самом деле им гордится, критикует кокетливо, обзывает в шутку. Ничуть не бывало. Ей нравилось унижать Лешу, что и делала безо всяких намеков на женскую игру.

Когда покончили с горячим — пережаренной свининой с картофельным пюре, — мое терпение иссякло. Я расчехлила холодное оружие и нацелилась на Ольгу. Сложила приборы на тарелке, где осталась большая часть еды, вытерла губы салфеткой и заявила:

— Ребята, спасибо! Не каждое застолье, не каждый поход в гости способен поменять твои принципы.

Все посмотрели на меня удивленно, и я пояснила:

— Прежде была абсолютно убеждена, что рукоприкладство недопустимо в супружеских отношениях или просто — в общении мужчины и женщины. Если он поднял на нее руку, то она должна немедленно бросить агрессора. Послать его к черту, вызвать милицию, посадить в тюрьму — любые варианты приветствуются, кроме дальнейшего совместного существования.

— Правильно, — кивнула Маша.

— Но теперь я поменяла точку зрения.

— Почему? — спросила сестра.

— Потому что на месте Леши я давно бы накостыляла Ольге, потому что она заслуживает быть выпоротой. За грязь, которую льет на мужа и которую развела в доме, за то, что крысится на дочерей, наверняка прекрасных девочек. Таких баб, как Ольга, надо пороть изредка, но крепко, чтобы помнили свое назначение, чтобы не мололи языком и ценили, что имеют.

Это было грубо — признаю. Если бы показали на дверь, вышвырнули вон, я поняла бы.

Но их реакция была поразительной! Леша улыбался своей детски-мудрой улыбочкой. Маша закрыла руками лицо — смеялась.

А Ольга ответила со странной тоской:

— Куда ему, олуху. Пороть! — хмыкнула она.

Будто мечтала о крепком мужском кулаке, который подсветит ей синяк под глазом или сломает ребра.

Как всякий нахал и грубиян, не получивший отпора, я распоясалась:

— Ольга, — сказала я, — деньжонок-то подкопи, на алиментах не пошикуешь.

— Каких алиментов? — удивилась она.

— Леша тебя не сегодня-завтра бросит. Мужик красивый, сильный, умный. И зарабатывает, наверное, не гневи бога, порядочно. На кой ляд ему жена в роли бензопилы? На Лешу, определенно, уже охота объявлена. А ты в дальнейшем конкурсе не участвуешь, срезалась на первом туре.