Валентин Черных - Рецепт колдуньи. Сборник

— С меня ничего не надо снимать, я сама снимаю, если этого хочу.

— Я этого очень хочу, — я встал на колени. — Когда я выпью, то становлюсь очень романтичным.

Она рассмеялась и сказала:

— Пошли.

Она легла рядом со мною, еще прохладная сверху и уже горячая внизу, и я приступил к своим любимым утехам. Здесь я должен отвлечься и рассказать о некоторых своих особенностях. Я это заметил, когда мне исполнилось шестнадцать и мы с отцом в доме отдыха пошли в сауну. Я заметил напряженный взгляд отца и увидел, что у меня больше, чем у него.

— Ну и дурынду ты отрастил! — сказал отец.

С этого момента я ощутил себя взрослым.

Чтобы убедиться, что я равный среди взрослых, я стал ходить в Сандуновские бани. Увиденное меня даже разочаровало. У большинства мужчин пипки были средних размеров, у некоторых очень маленькие, и у очень немногих — такие как у меня. В книгах по сексологии я прочел, что длина не имеет значения, более важен даже объем, а у меня и длина, и объем были очень хороших кондиций. Настоящую правду я узнал только через несколько лет от Елизаветы. А пока очень гордился своим преимуществом, что было подтверждено, когда я служил в армии в военно-воздушных силах. В баню мы ходили эскадрильями. Банное жюри произвело замеры в спокойном и стоячем положении. Я оказался в первой пятерке из сорока механиков. Но один нигилист внес сомнения в нашем лидерстве, утверждая, что у негров все равно больше. Здесь же были выделены три независимых эксперта и нас трое из первой пятерки. В первом же увольнении мы нашли трех негров и пригласили их в кафе выпить. Потом завели в туалет, приставили ножи и потребовали снять штаны. Чтобы они не подумали, что мы их собираемся кастрировать, сами тоже сняли штаны. Эксперты определили, что у двух негров меньше, чем у нас, третий приближался к нам, но все равно сантиметра два проигрывал.

Мой командир эскадрильи говорил, что в жизни мужчины запоминаются только три события: первые офицерские звезды на погонах, первая женщина и первый сбитый самолет. Он воевал в Африке, но никогда не уточнял, на чьей стороне. Наверное, та сторона, которую мы тогда поддерживали, на этот момент была против нас.

Может быть, потому, что я никогда не получу офицерских звезд на погоны, не собью самолета, я особенно запомнил свою первую женщину.

После того случая с отцом в бане я решил, если я такой же, как взрослые мужчины, значит, я могу иметь взрослых женщин. Мне даже не надо было искать взрослую женщину, она жила на одной лестничной площадке, у нас была трехкомнатная квартира, у нее однокомнатная. Тридцатилетняя библиотекарша имела только один недостаток — она прихрамывала. Я с ней здоровался, но не находил повода заговорить, она переехала в эту квартиру недавно.

Новый год я всегда встречал с родителями, а потом уходил в какую-нибудь школьную компанию. С последними ударами кремлевских курантов я выпил шампанского с родителями и, взяв заранее приготовленные цветы девушке, которая мне нравилась, вышел на лестничную площадку и позвонил в дверь квартиры соседки. Меня рассматривали в глазок, я показал цветы, и дверь открылась. На столе я увидел бутылку виски, одну рюмку и много хороших закусок.

— С Новым годом! — сказал я и протянул цветы.

— Цветы вы купили мне? Почему?

— Потому что вы мне нравитесь.

Она засмеялась.

— За это надо выпить.

Мы выпили виски. Я не помню, о чем мы говорили, но меня удивило, что, когда я полез ей под платье, она сама сняла его. Я остался в ее квартире на всю ночь и на весь последующий год. Я выходил погулять и нажимал на кнопку звонка ее двери. Иногда за вечер я к ней заходил по три раза, мать стала подозревать, что я курю и выхожу во двор. Она принюхивалась, когда я возвращался. Может быть, я приносил другие запахи, но запаха табака не было. Я многому у нее научился, она давала мне рекомендации, профессия накладывает отпечатки на сексуальные отношения, я заметил, что учительницы любят учить, библиотекари рекомендовать, а медики предпочитают прямой показ: делай как я.

Когда я вернулся из армии, в ее квартире жил одинокий старик, она вышла замуж, а куда переехала, мать не знала.

С Елизаветой у нас произошло то, что и должно происходить между мужчиной и женщиной. Я не спешил, давал ей передышку в несколько секунд и вел к новому оргазму. Наконец она не выдержала:

— Антракт! — И добавила: — В этом мастерстве ты более талантлив, чем в актерском.

— Со мной все решили? Будете резать?