Ринат Валиуллин - Где валяются поцелуи

— Что не надо меня сравнивать с другими. И вообще, твои чувства меня больше не трогают.

— Совсем?

— Они пожирают, — рассмеялась Лучана в трубку.

Чертова женщина, как же легко ей удается довести меня до ручки, до той самой ручки, которую хочется дернуть как стоп-кран. Сказать ей и себе: «Стоп, сейчас я размотаю этот комок нервов». Она же, как всякая любящая женщина, бросается помочь тебе в этом. И все начинается заново: ты слушаешь, ты говоришь, на самом деле, молчаливо ожидая всякого раза, когда сможешь переступить порог ее неги, предварительно вытерев ноги о коврик из собственного достоинства.

— Представляешь, они меня убивают, а я, оказывается, бессмертен, — закончил свой рассказ Павел.

— Со мной тоже часто так бывает, — отвлеклась от книги Фортуна.

— Как ты думаешь, к чему мой сон?

— Не знаю, я не разбираюсь в снах, в которых меня не было, — вдруг стало стыдно Фортуне, что она прослушала его содержание. Теперь придется идти по минному полю, стараясь отбиваться общими ответами, так чтобы не обидеть.

— Странное совпадение, в книге герой тоже свой сон описывает.

— Пересечение иллюзий. Только у него лето, а у меня зима.

— Надо было мне на тебя тоже плед накинуть, — обрадовалась своей находчивости Фортуна. — А я никак не могу заставить себя начать читать книгу с начала, так и выхватываю страницами.

— Может, и не надо тогда заставлять, иначе снова как в жизни получится: выхватишь страницу, а ею уже кто-то подтерся, — усмехнулся Павел и снова пригубил бутылочку.

— Что так печально-то?

— Вино нагрелось, наверное. Хотел пошутить, в итоге пошлость какая-то вырвалась. Ты читай, не обращай на меня внимания.

— Как я могу не обращать? — начала медленно вырывать глазами новую страницу из книги Фортуна.

— Как прошла вечеринка?

— Как и ожидалось, даже удалось не напиться.

— Встретил кого-нибудь? — доставала из пакета продукты Лучана.

— Да, одна незнакомая сучка предложила мне ногу и сердце.

— А ты? — уронила она яблоко, освобождая сумку.

— Привел ее сюда и сказал: «Чувствуй себя, как дома», — остановил я его ногой, поднял и передал Лучане.

— Не очень оригинально.

— А как, по-твоему, оригинально?

— «Чувствуй себя, как у меня дома» или лучше даже: «Чувствуй себя, как у Лучаны дома».

— Ты же знаешь, так всегда говорят, если слов не хватает, когда нечем заняться.

— Кризис жанра? Так уж и нечем?

— А чем? Любви не было, даже с первого взгляда.

— Целовал ее?

— Пробовал.

— Ну и как?

— Чужое все, не губы, а помидоры тепличные, не кожа, а кожзаменитель. Я с ней ничего не испытал даже.

— Микроорганизмы достойны только микрооргазмов.

— Вот и обошлось разговорами.

— Значит, общение было куда более чем приятное. Она действительно была здесь? — не хотела верить во всю эту чепуху Лучана.

— Где твои чувства, Лучана, хотя бы юмора.

— Откуда она?

— Не знаю, только сказала, что дом ее далеко. Приехала сюда из маленького городка и вынуждена перебиваться чужими концами, чтобы как-то сводить свои, оправдывать собственные расходы на гребаную жизнь, которая пустила ее в расход. В то время как хочется просто дышать, дышать кем-то.

— Тобой что ли? — закончила с провизией Лучана.

— Нет, что ты: водка, шампанское, оливье, она бы задохнулась.

— Значит, наврал про поцелуи?

— Наврал, мы легли без них.

— Не может быть. Не может быть у Андрэ таких гостей.

— Может-может. Это сестренка его жены, пили на кухне с ней кофе, точнее она кофе, я пиво.

— Мэри? Я ее знаю. Хватит байки травить мне, она нормальная девушка, порядочная. С тобой точно не стала бы связываться.

— Не, не стала, — бросил я без сомнений, пытаясь найти кофе в буфете. — Ты как съездила?

— Нормально. Сам знаешь, что такое праздники с родственниками. Пьяные были все, даже игрушки на елке, розы бухие румяными лицами пили через зеленый катетер воду из окосевшей вазы.

— Шикарно, про розы украду у тебя.

— Пьяные от счастья дети играли в компьютер, без лимита на время. Окна противоположных домов с их людьми тоже напились. Мне показалось, что нетрезва была даже луна, молча, вполрыла, она шевелила бледной губой, когда я вышла на балкон покурить. В темноте только трезвый фонарь, посылающий свет, посылающий нас далеко, раскачивался недовольно.

— Хорошо погуляли. А у нас здесь снег выпал, представляешь? — кричал я Лучане сквозь шум кофемолки.