Сесилия Ахерн - Как влюбиться без памяти

— Нет, — хором сказали мы.

— Итак, когда же у вас пропал аппетит? — поинтересовалась я.

— Не знаю, месяца два назад. А у вас?

— А у меня и не пропал.

Он задрал бровь.

— Алкоголь и кофеин вредны тем, у кого депрессия. — Я не хотела, чтобы он переводил разговор на мои проблемы.

— А что вы ели сегодня на завтрак?

Ела? Я выпила чашку черного кофе, как мне помнится.

— Ну, это ничего не значит. У меня нет депрессии.

Он фыркнул.

— Вот у вас — есть. Вы пытались покончить с собой. А у меня… легкий упадок духа.

— Легкий упадок. — Он изучающе оглядел меня. — Вы приуменьшаете. Ослик Иа-Иа по сравнению с вами — безудержный оптимист.

Я невольно рассмеялась.

— Я пытаюсь вам объяснить, что мы должны следить за вашим питанием. Это вам поможет. Вы плохо едите, потому что подавлены. Но вы справитесь, если приложите усилие. Я еще ни разу не видела, чтобы вы что-нибудь ели, и где вы силы берете, не понимаю.

— Вам изложить пять способов или десять?

— Один, пожалуйста.

— На сцене, когда исполняю стриптиз. С мальчишками танцую.

Я опять рассмеялась.

— У вас, по-моему, все в голове перепуталось — стриптиз, работа моделью и моделирование поведения.

— Да, все потому что я не знаю, какой из этих способов придаст мне больше сил. А вы как думаете?

Официантка принесла две огромные тарелки с едой и поставила перед нами. Мы оба содрогнулись от ужаса.

— Все в порядке? — спросила она, удивленная такой реакцией. — Это ваш заказ, я ничего не перепутала?

— Да-да, все правильно. Выглядит просто… восхитительно. Спасибо. — Я вооружилась ножом и вилкой, раздумывая, с чего начать.

— И когда же вы последний раз ходили в ресторан, Кристина? Вы, конечно, только это и делаете, ведь еда — это удовольствие?

Как и я, он с опаской глядел на тарелку, не зная, с какого боку подступиться.

— Нет, это было давно, но только потому, что мы экономили перед свадьбой. Мм, как вкусно. А как вам лососина? — «Ешьте не спеша, смакуйте каждый кусочек». — Что-то не пойму, что это… кажется, имбирь. Замечательно. И легкий привкус лимона. Очень изысканно. Да, а потом мы поехали в свадебное путешествие, а потом денег на рестораны уже не было, так что мы в основном ели дома или иногда покупали готовую еду навынос, но ничего страшного, почти у всех наших друзей схожая ситуация.

— Несказанное удовольствие, — саркастически кивнул он. — Сколько времени вы были замужем?

— Ешьте. Вам нравится? Пюре действительно сливочное?

— Да, сливочное. И очень картофельное. А морковь удивительно морковная.

— Девять месяцев. — Я делала вид, что не замечаю его иронии.

— Вы ушли от него спустя девять месяцев? Да я с девушками, которых ненавидел, и то дольше был вместе. Вы не слишком-то старались сохранить свой брак.

— Я очень старалась. — Я смотрела в тарелку, нервно поигрывая ножом.

— Ешьте. Как ваш барашек — барашистый? — Он взял немного лососины, пожевал ее и проглотил с таким видом, точно это была здоровенная пилюля. — И когда же вы поняли, что совершили ошибку?

Я немного подумала: сказать ему правду или то, что я говорила всем остальным?

— Все по-честному, — проницательно добавил он, — никаких секретов.

— У меня периодически возникали сомнения, но окончательно я это поняла, когда шла к алтарю в церкви.

Это была правда.

Он перестал жевать и удивленно посмотрел на меня.

— Не отвлекайтесь, возьмите еще рыбы. У меня слезы текли, когда я шла по проходу, многие до сих пор это вспоминают, мол, как трогательно. Но я плакала вовсе не от счастья. Сестры это знали.

— Зачем же вы вышли за него?

— Я запаниковала. Хотела было прервать церемонию, но смелости не хватило. И его обижать не хотела. Я не знала, как выпутаться, было ощущение, что ловушка захлопывается, однако я сама себя в нее загнала. Ну уж и пришлось идти до конца.

— Вы вышли за него, потому что не хотели его обижать?

— Да, и ушла от него ровно поэтому же.

Он все взвесил, затем кивнул:

— Ну да, очень логично.

— Если бы я тогда остановилась и как следует все обдумала, то нашла бы другой выход. Проще и лучше.

— Это как стоять на мосту.

— Именно. — Я гоняла вилкой еду по тарелке. — Я его любила, честно. Но у меня есть своя теория насчет любви: какая она ни будь крепкая, а все равно не может длиться вечно.

Он помолчал. Мы оба съели по кусочку, потом он не выдержал и бросил вилку на тарелку.

— Я сдаюсь. — Он поднял руки вверх. — Больше не могу. Пожалуйста, можно мне больше не есть?