Дэвид Бэддиэл - Время спать

Меня точно судорогой сводит — я хочу повернуть время вспять.

— Точно… Но только на мгновение.

Она перестает кивать и уже мотает головой.

— Мы ушли в пятнадцать минут седьмого. Я соврала тебе на станции. Ты больше часа был под гипнозом.

Это заставляет меня нахмуриться. Сморщить лицо. Сморщиться.

— А как же человек, который должен был к ней прийти? — спрашиваю я.

Мой запутавшийся мозг наугад выуживает мелкие подробности того вечера.

— Он не пришел.

— А, понятно.

И что, по ее милости я впал в какую-то специальную исповедальную кому?

— И о чем я говорил?

Похоже, мне ничего больше не остается, только вопросы задавать. Она снова щелкает по дну пачки и берет сигарету.

— Ты перечислял мысли. Те мысли, которые не дают тебе заснуть.

— И что это были за мысли?

Она выдыхает дым и носом, и ртом одновременно.

— Бред, по большей части. Что-то про твоего дедушку было.

Зрачки у нее сужаются.

— А потом ты назвал ее.

Похоже, почетная обязанность назвать имя возложена на меня.

— Элис.

Вылетев из моего рта, это слово повисло между нами летучей мышью.

— Да.

— Что, и все? Просто «Элис»?

— В общем, да. Только громко. Чуть ли не срываясь на крик. Ну и «пожалуйста».

— Что «пожалуйста»?

— Ты так сказал. «Элис. Пожалуйста».

Я чувствую, как краснею, представляя себе это жалкое зрелище: я лежу и реву, как маленький ребенок, от которого отошла мама.

— Понятно, — отрезаю я. Ощущение, будто надо мной надругались.

— Ах, теперь ты злишься.

— Ну…

— Считаешь, что тебя обидели? Раздели? Унизили? — чуть ли не набрасывается на меня Дина. — Что ж. Пожалуй, у нас обоих такое ощущение.

Повисает тишина. Официантка тактично удалилась на кухню. Я, конечно, должен извиниться, но с чего начать? Если я буду извиняться так долго, как она этого заслуживает, то мы отсюда до Хануки не уйдем.

— Позволь мне кое-что сказать тебе, Габриель, — тушит она очередную только прикуренную сигарету. — Той первой ночью, когда еще приключилась история с лягушкой… Знаешь, почему я с тобой переспала?

— Ну… мне, в общем, иногда казалось, что, возможно, я тебе понравился.

— Нет, — отрезает она.

Спасибо на добром слове.

— Я серьезно повздорила с Элис перед тем, как прийти к тебе. Ей не нравилось, что мы, возможно, будем встречаться. Думаю, не нравилось это скорее Бену, но тогда они с Беном еще одинаково относились ко всему.

В зале кафе начинает играть какая-то бесцветная фоновая музыка. Кажется, «Симпли Ред». Похоже, официантка решила немного нам помочь.

— Как бы то ни было, не растекаясь мыслью по древу, скажу, что когда я к тебе пришла, то была более чем уверена, что мы будем встречаться — и все для того, чтобы ее позлить. По-взрослому, правда?

— Я тогда такой решимости не заметил.

— Ну, я не так проста, как ты думаешь. Но я не об этом.

— А о том, что ты начала со мной встречаться, хотя я тебе совершенно не нравился. Так?

— А кто ж тебе-то нравился, когда мы начали встречаться? — громко спрашивает она. — Надо полагать, не я. Человек, похожий на меня при плохом освещении, — это еще не я.

Официантка делает музыку погромче. Звенит дверной колокольчик, и в кафе, подгоняемые холодом, заходят человек пять хиппи — судя по запаху, живут они где придется.

— Но я и не об этом, — уже тише продолжает Дина. — Я о том, что все наши отношения строились на чувствах к Элис. Ты ее любишь, я ее ненавижу.

— Ты не можешь ее ненавидеть, — поражаюсь я.

— Иногда ненавижу. Ненавидела тогда, когда пришла к тебе… И ненавижу сейчас.

«Симпли Ред» умолкают; один из хиппи кашляет, слишком сильно для молодого человека.

— А почему ты не бросила меня сразу же после гипнотического сеанса? — удивляюсь я.

Она пожимает плечами.

— Я привыкла к тому, что мужчинам больше нравится Элис. В свое время я нашла, чем себя утешить. Возможно, я надеялась, что все изменится. Но это… — прикасается она к животу, — это слишком серьезный шаг. Слишком много я знаю.

Похоже, мой выход.

— Слушай, — говорю я. — Ты, возможно, не поверишь, потому что… ну, возможно, потому, что ты и так мне уже не веришь… а еще потому, что у тебя такая заниженная самооценка и ты просто отказываешься верить, когда про тебя говорят хорошее, но, по-моему, все изменилось.

— Конечно, — отвечает она, не глядя в мою сторону и язвительно улыбаясь.

— Ты меня изменила.

— Ой, я тебя умоляю.

— Изменила. Я готов признать, что в моей жизни было время, когда я сходил с ума по твоей сестре. Да, возможно, это имело определенное отношение к тому, что ты мне понравилась. Но причин, по которым люди сходятся, — миллион, и далеко не всегда это достойные причины.