Михаил Сергеев - Последний мужчина

Сергей, машинально приложив ладонь к груди, вдруг почувствовал, что удары, как-то странно двоясь, еле слышны. — Просто мне кажется, всё в порядке, мне так кажется… — повторил он, изо всех сил сжимая зубы.

— Не бойся! — бодрый голос Хельмы звучал спасительно. — Это происходит не сразу, а постепенно. И нисколько не больно. Миллионы живут не чувствуя. И поют, поют, поют. И снимаются, и ставят, и пишут… Просто существуют.

— Даже не заметишь! А как случится, ты наш! И согласия твоего никто не спросит! — София хлопнула в ладоши и, подбоченившись, приняла вызывающую позу. — Правда, Камилла почувствовала это мгновенно, как только пообещала мстить.

— Мстить? Кому?

— Такому же, как ты, как все вы, мужчины! Ведь она не сразу стала Боргезе. Полина — её награда за другой поступок. Стерва, — по-прежнему улыбаясь, сквозь зубы выдавила Софи. — Потому и не старела двадцать лет, всё ждала его. На золотой постели. Уж здесь-то оторвалась!

— Кого ждала?

— Кого-кого, Регонда, — она метнула взгляд в сторону Хельмы. — Зато как старела дожидаясь… уже в замке. Как старела! Но и здесь она отомстила ему. Ловко. У, змеища. — Лицо женщины исказила гримаса.

— Софи! — Хельма вперила в подругу взгляд.

— Да ладно, — та уже разошлась и также не отводила глаз. — Это ведь она познакомила тебя с Регондом. Понимала финал. Виды имела! А мне всё Джеймс рассказывал про хохот. В замке по ночам. И ведь ни разу не обмолвился, чей. Теперь, милая, твоя очередь смеяться. Не так ли? Потери-то никакой. — Софи, лукаво подмигнув, кивнула в сторону Сергея. — Ведь та и на него глаз положила! И всё из-за книжонки. — Она зло посмотрела на него. — Все наши неприятности из-за твоей «Последней женщины»! Вы, вы… — подруга была на грани истерики, — начитались обе! А ведь как было хорошо! И потом, когда я отправила всё-таки змею на тот свет…

— На какой тот? — перебила её Хельма. — Думай! Нет, Барроу был прав — знания не передаются половым путём! Вот и Камилла, — голос её стал ледяным, — докатилась до несбыточного.

— Возмечтала о невозможном! Идиотка! Захотела… последнего мужчину! Возомнила себя Евой! Евой Адама наоборот! Точно, змеища… — Софи осеклась, со страхом посмотрев на Сергея и замершую подругу.

— Ну что? Лопнуло семя! Это же тайна совета! Допрыгалась! — вдруг заорала Хельма. — Что будет… что будет-то! Мало того что свела счёты без права на её сердце, меня втянула… чёрт бы тебя побрал! Хотя нужна ты сейчас ему! — Она сдавила голову руками.

— Так тебе же помогла! Его спасала! — отчаянно завизжала София, поняв, что сболтнула лишнего, и ткнула пальцем в сторону мужчины.

Обе женщины разрыдались.

— Что будет, что будет? — повторяла, качая головой, Хельма. — Сердце остановится. Грумонд услышит это… А дальше, а дальше…

Прошло около минуты. Сергей стоял, ошалело наблюдая происходящее. Даже пережитое не позволяло ему с ходу взять себя в руки. Каждый раз до этого он не только узнавал и открывал для себя что-то новое, но и множество вопросов, словно молнии возникая в мозгу и так же внезапно исчезая, уносились в беспамятье, не находя ответов, уступая лавине новых. Мысли путались, и Сергей, не успевая многого спросить, просто чувствовал беспомощность. Сейчас же к его состоянию добавилась тревожность. И не только от странности услышанного диалога, но и от возникшего почему-то убеждения, что он, сам он, без сомнения, уже действующее лицо каких-то невероятных событий, которые разворачивались где-то и кем-то не считавшимся ни с его желаниями, ни с волей. И то, что мужчина видел сейчас, было лишь малой частью тех ужасных событий, лишь пружинкой, запустившей гигантский маховик их чудовищной неотвратимости. Самым же неприятным была уверенность в незримом приближении того, кто был убеждён в виновности и подсудности только ему поступков пленника. По-другому назвать себя он не мог.

— Какое сердце? Почему в камне? Кто такой Грумонд? — И вдруг Сергей понял, что если немедленно не перестанет думать об этом, если сию же минуту не остановит катящийся на него ком мыслей, то потеряет всё. Существо, сознание, жизнь.

Выход нашёлся неожиданно. Он резко обернулся, указав на трёх каменных женщин, и выпалил:

— А здесь! Здесь-то Полина ещё стоит! Почему, если всё так плохо? И зачем вы принесли меня сюда? — Стараясь говорить твёрже, он внимательно наблюдал за реакцией подруг. Приём удался. Женщины замерли. Плач стих.

— Она посередине. Хочешь занять её место? — тихо сказала Хельма.