Вячеслав Кабанов - Всё тот же сон

Виват, Новороссийск! Виват, Геленджик! А также привет политикам «исторической школы», которым точно известно, что никакой Абхазии вообще никогда не было!

Вот только Хан-Гирей не помянул, что четвероугольный замок Сунжук-Кале был не черкесской, а турецкой крепостью, как раз в назидании черкесам Оттоманскою Портой и устроенной, дабы внушить слишком вольному народу понимание того, кто здесь, в случае чего, хозяин.

И ещё одно место…

Абрахго. Это озеро находится близ берегов Черного моря… Оно заслуживает внимания по прелестному положению своему среди прекрасных и плодоносных гор. Ширина его простирается на расстояние пушечного выстрела, а в длину еще более; речка, вытекающая из озера под его же названием, впадает в Черное море; в ней вода пресная.

Пейте вина Абрау-Дюрсо!

Разверните историю народов, рассмотрите древний быт их, и ум ваш будет поражен удивлением…

Да? Ну что ж, давайте немного попробуем. Развернём.

Престарелая мать трех братьев, отправляя сыновей своих на войну, требовала от них клятвенного обещания, что они умрут лицом к врагуи, умирая, не испустят ни одного малодушного стона. И действительно, двое из них пали на поле сражения, протягивая руки к врагам, а третий, смертельно раненный, прибыл домой, сидя еще на лошади, и несчастная мать встретила последнего сына, который, лишь только лошадь остановилась у порога, упал мертвым, не произнеся ни одного слова и стона жалобного. Злополучная мать, прежде, нежели дать свободу слезам материнской нежности, спросила сопровождающих ее сыновей воинов, указывая на труп, у ног ее лежащий: «собственными ли его руками отомщен он врагам?» — и, услышав, что он, получив смертельную рану, поразил последним ударом нанесшего ему рану, она спросила: «А братья его?» «Они умерли среди врагов, сражаясь как воины», — был ответ ей; и тогда великодушная мать, воскликнув: «Дети достойны отца! И я, счастливая мать, теперь могу плакать!» — предалась горести…

Когда крымский хан завел кровопролитную войну с племенем жанинцев, и жанинцы в продолжении семи лет истощили все свои усилия, они принуждены были избрать одну из крайностей: покориться врагу или решиться на отчаянное сражение…

В общем собрании князей и старшин, с гордостью отвергнув первое, единодушно избрали последнее, но как дух народа был совершенно поражен долговременными бедствиями войны и надежда на победу была сомнительна, то некоторые старейшины предложили вывести с собою на поле сражения жен и детей своих и в виду их сразиться с крымцами. Этою отважностию думали они заставить народ отчаянно сражаться и, защищая свои семейства, отразить и победить врагов… Неизвестно, на чьей стороне осталась победа… Как бы то ни было, удивительная решительность жанинцев есть поистине черта героическая.

И последнее.

Однажды молодые люди, собравшись над пропастью, где их лошади паслись, разговорились между собою и забавлялись играми. Один из этих молодых людей предложил вопрос: существует ли человек, который для славы, не убоясь видимой смерти, бросился бы в пучины страшной пропасти? Долго они о том спорили, и, наконец, один из них сказал, что бжедухгцы,гоняясь за славою, любят сражаться, и разве из них не нашелся бы такой отчаянный, который не побоялся бы смерти броситься с этой высоты? В это время пастух, слышавши все споры толпы молодежи, выступает в средину и, произнеся: «Прошу сказать бжедухгцам, что я погиб для их славы», бросается в пропасть и там погибает…

Каждое из племен, составляющих здесь описываемый народ, имеет множество подобных анекдотов, которые старцы с благоговением детям своим передают, и собрание их было бы весьма любопытно, но теперь мы ограничимся этими немногими.

А нам остаётся, «к устам подъяв признательную чашу», проститься с благородным Хан-Гиреем, не забыв при этом сказать спасибо издательству «Эльбрус», двадцать лет спустя от находки пустившему в свет «Записки о Черкесии», и ещё двум почтенным учёным мужам — К. Гарданову и Г.Х. Мамбетову, подготовившим к печати эту книгу.

В начале 1854 года Бутырский пехотный полк, в котором я служил, стоял биваком близ Андреевского поста на берегу реки Кубани.

Так начал свои короткие записки «Из кавказских воспоминаний» старый москвич Никифоров в 1899 году. Записки эти кавказский и крымский ветеран поместил в «Русском Вестнике», московском журнале, который незадолго воротился из Петербурга в старую столицу доживать свою третью эпоху на стезе «возбуждения народного духа».