Вячеслав Кабанов - Всё тот же сон

Зато я знал, где денег немножечко взять. На Машковке, в мамином доме, в правом верхнем ящике письменного моего стола лежала у меня заветная десяточка. Я мог легко лететь до самой до неё, пока ещё не думая о самом трудном, — что с этой десяточкой делать?

И вот я вылетел из маминого дома с нею, с десяточкой, я уже на Покровке. Здесь каждый магазин и каждое кафе знакомы, но вино продают с одиннадцати часов, а по случаю воскресенья всё вообще закрыто… Я уже у Ильинских ворот, но всё пусто. И я лечу, я не могу прелестных дам вставаньем затруднить без утреннего свежего глотка!

О, как я лёгок был тогда и быстр… Как мог, умел — без рассуждения на дело кинуться — беззвучно, как волк, а не собака…

Вот я лечу уже к Солянке, но отворачиваю вправо и полным ходом иду на Зарядье. Да, здесь гостиница «Россия», и она ещё не горела, в неё можно свободно входить. И я влетаю в ресторан. Он не открыт, но и не заперт.

Как ясен был мой ум, как убедителен язык, мысль превращающий в действительность. И, знаете ли, превратил! Действительность, овеществлённая двумя бутылками шампанского, возникла.

Тут надо пояснить. Ведь у меня была десятка, шампанское же в магазине стоило три рубля шестьдесят семь копеек. И в ресторане за десять своих рублей плюс убедительный язык я получил шампанское без сдачи.

Обратный полёт шмеля был ещё более стремителен, и я вернулся ко второму (ну, может быть, к третьему) потягиванию пробуждающихся дам, уже готовых к удивлённо-восхищённому клёкоту при виде меня с моею добычей:

— Ур-ра-а…

Мы не очень-то долго пожили в Потаповском, но скромный мой подвиг меня убедил: здесь, в этом переулке, конечно же, могут рождаться внезапные порывы и фантастические замыслы, престранными путями преображённые в реальность. Ведь здесь, в Потаповском, подумал я, от удивительных времён осталось же нечто…

Здесь лёгкость моя осталась.

В 1987 году журнал «Юность» напечатал философскую сказку Фазиля Искандера «Кролики и удавы», где Искандер «головокружительно свободно и весело пародирует социальную демагогию» (Наталья Иванова). Читатели по достоинству оценили эту сказку , их желание увидеть «Кроликов и удавов» как можно скорее в книжном воплощении зафиксировали социологи, и уже в начале апреля 1988 года издательство «Книжная палата» отправило рукопись в набор. Правда, «Кролики» даже вместе с «Удавами» имели недостаточный объём для книги в твёрдом переплёте, и в новую книгу под титульным именем «Кролики и удавы» была добавлена «проза последних лет»: несколько чудных рассказов и повесть «Школьный вальс, или Энергия стыда». Вот с этой, заключающей книгу повестью и связан скверный анекдот, как я нарушил сон Фазиля Искандера.

Главный редактор издательства с редакцией художественной литературы работал легко, в любви и согласии: я к ним почти не лез, они со мной советовались, но тоже нечасто. И эти странные отношения низов и верхов давали хороший результат, хороший для автора и для читателя. Но вот по поводу книги Искандера редактор Вика Сагалова явилась ко мне в верха.

Её кое-что смутило.

«Школьный вальс» замыкал книгу, а сама эта повесть замыкалась вот чем:

Два политических сна я видел в своей жизни, оставивших в моей памяти неизгладимый след. Для нашего поколения политика стала тем кровоточащим жизненным фоном, на котором воспринимаются и видятся почти все события нашей жизни.

А дальше…

Дальше начинался первый сон.

Первый сон, рассказанный Фазилем Искандером и ещё нигде у нас не опубликованный, был по тогдашнему времени невообразим:

Я вижу киноэкран. Ленин и рабочий сидят друг против друга за столом. У Ленина желтоватое болезненное лицо. Он с горьким упрёком смотрит на рабочего. Он уже знает и про тридцать седьмой год, и про всё, что случилось со страной. Во сне мне его безумно жалко, хотя наяву уже смутно догадываюсь и о его вине. Но эта догадка не проникает в сон.

Рабочий смотрит на Ленина. Он сидит, опустив голову и набычившись. Он и стыдится Ленина, и упрямо оправдывается. Он хочет сказать, а может, уже говорил Ленину:

— Откуда вы взяли, что я такой? Я никому никогда не говорил, что я такой. Вы выдумали меня, а я должен отвечать за вашу выдумку?