Катарина Причард - Негасимое пламя

Опасаясь неприятностей, она обратилась к Биллу Берри с просьбой организовать, возле помоста дежурство нескольких дюжих грузчиков. Но, по мнению Билла, это было излишней предосторожностью.

— Ну и трусиха же ты, дорогой товарищ, — добродушно усмехнулся он. — Надо больше доверять рабочему классу! Вот посмотришь в воскресенье, как откликнутся рабочие на резолюцию Организации Объединенных Наций. Да разве они позволят шайке каких-то болванов помешать Дэвиду или какому другому оратору?

Сверкающим солнечным полуднем Дэвид и Шарн шли по дорожке вдоль берега реки. Воздух после прошедшего дождя дышал прохладой, о пожелтевших деревьев падали на землю первые листья..

Ей казалось, Дэвид почти обрел свою прежнюю уверенность. Она обратила внимание, что на нем новая белая рубашка, а костюм вычищен и отутюжен. Густые, зачесанные назад волосы почти сплошь серебрились сединой, но веселые искорки по-прежнему то и дело вспыхивали в серо-зеленых глазах, стоило ему остановиться взглядом на двигающихся мимо них к месту воскресной прогулки машинах и велосипедах, на женщинах с выводками ребят, на кативших детские коляски мужчинах и взявшихся за руки юношах и девушках.

Вот от этих-то веселых искорок в глазах да вскинутых кверху бровей он и кажется таким молодым и энергичным, подумала Шарн, пробираясь рядом с ним через толпу, здороваясь и обмениваясь приветствиями с друзьями и знакомыми.

— Славный денек выдался, а? — счастливо улыбаясь, сказал он Шарн. — Похоже, что сегодняшний митинг соберет рекордное число слушателей.

Сектанты уже затянули первый псалом, а шарлатан, торгующий лечебными травами, вовсю расхваливал свой товар. Билл деловито сколачивал помост для митинга протеста портовиков. Дэвидом тут же завладели Мифф с детьми, а Шарн побежала проверить, готов ли помост для выступлений членов Совета мира.

Какофония голосов, звучащих с импровизированных трибун и взывающих к единомышленникам и случайным прохожим, перекрывала гул толпы, пронзительные гудки автомобилей и дребезжание велосипедных звонков.

Дэвид с удовольствием наблюдал, как растет толпа перед помостом Совета мира, над которым развевался голубой флаг с белым голубем. Преподобный Пол Спэрроу радушно приветствовал всех собравшихся на митинг.

— Мой приятный долг, — сказал он, — представить вам ораторов, первым из которых выступит Джордж Пруст, профессор физического факультета университета.

Профессор Пруст, весьма представительный лысый мужчина, выступил с краткой речью, говоря с позиций ученого, формально признавшего всю важность принятой Организацией Объединенных Наций резолюции; но произносил он слова сбивчиво и неуверенно, видимо, ему никогда не приходилось говорить одновременно с несколькими другими ораторами, он нервничал и чувствовал себя явно не в своей тарелке.

Его сменила доктор Констанс Крейн, представлять которую не было никакой надобности. Она была очень сильным и популярным оратором на митингах в защиту мира.

— Отцы и матери, юноши и девушки, — резко сказала она, заканчивая свое выступление, — дело за вами: вы должны доказать, что готовы на все, чтобы положить конец этим проклятым ядерным испытаниям — это и будет первым шагом к разоружению. На карту поставлена ваша жизнь, жизнь ваших детей и ваших внуков. И совершенно прав Джон Кеннеди, заявивший недавно: «Человечество должно положить конец войне, в противном случае война положит конец человечеству».

Горячие аплодисменты показали, что слова доктора Констанс Крейн задели за живое большинство слушателей.

Дэвиду как главному оратору поручили подчеркнуть в своем выступлении важность принятой Организацией Объединенных Наций резолюции, особо выделив те возможности, которые могут быть использованы отдельными людьми или коллективами для «оказания давления на правительства в поддержку мер по разоружению».

Появление Дэвида на трибуне было встречено громкими аплодисментами. Глядя на обращенные к нему лица, многие из которых были ему знакомы, — лица простых, добродушных, сердечных людей, взволнованных и воодушевленных идеями, ради которых они пришли на митинг, — Дэвид чувствовал, как его заливает волна нежности и сочувствия к этим мужчинам и женщинам, осознавшим всю важность их общей цели.

Он разглядел в толпе маленькое, острое личико Герти и рядом с пей длинного, худющего брата Джо и с грустью отметил отсутствие м-с Ли-Бересфорд, которую так привык видеть в первом ряду в сопровождении ее крошечной собачонки. Зато Дэвид увидел всем известную дебоширку с мрачным лицом и поджатыми губами, которую Шарн прозвала Алебардой; рядом с ней группировались ее закадычные дружки, которые по ее указке то и дело прерывали ораторов злобными выкриками. Их снедала исступленная ненависть ко всему, в чем им виделось влияние коммунистов.