Лариса Васильева - Темные воды

— Спасибо тебе, Асенька! Скажи, что ты хочешь? Я тебе подарю…

— Ничего не надо, вы и так много заплатили. Мне жить не на что, а то бы я вообще не взяла.

— Деньги — ерунда, я словно на том свете побывала, уже простилась со всеми. По улицам ходила, прощалась с этим миром. Так обидно видеть небо, траву, деревья и знать, что это все уже не для тебя. Я ходила-то уже с трудом, такая была слабость. Меня поймет только тот, кто сам через это прошел. Жалела, что не было у меня ребенка, что не испытала материнства, мне так этого хотелось… И радовалась, что после меня никто не останется сиротой. А муж, родные… Они смирились уже, наверно, решили — судьба, никуда не денешься. Спасибо, что Игорь все-таки не пожалел денег, хотя и не верил тебе…

— Эля, ну что ты говоришь?! — возмутился муж.

— Да я чувствовала: ты уже отказался от меня…

Накануне утром ей сделали УЗИ, результаты показали, что опухоль матки исчезла, поэтому сегодня Игорь Петрович и его жена совершенно не сомневались в способностях Сашки, с нетерпением ее ждали. На всякий случай, Игорь уже пытался разыскать Сашку и выяснил, что у гадалки Зоси девочка больше не появлялась. Та теперь очень сожалела, что не сумела ничем привязать ее к себе. Тут сгодились бы любые средства: и деньги, и угрозы. Да, ей надо было эту уникальную девчонку поселить у себя и держать под контролем: она-то оказалась неразведанным золотым дном. К гадалке уже пошли люди в надежде получить верный диагноз — слухи быстро расходятся, как круги по воде от брошенного камня.

Сашка уехала от Эли, пообещав появиться недели через две, — пусть организм сам начинает работать, выбрасывает все лишнее, освобождается от всей этой дряни, а потом она поможет ему работать нормально. Она была уверена, что женщина теперь не только будет нормально жить сама, но и сможет родить ребенка.

Москва заворожила Сашку, после сонного царства их провинциального городка она окунулась в бурлящую жизнь столицы и влюбилась в нее. Девушка менялась и внешне, и внутренне, становилась более решительной, быстрой. Постепенно все печальные события стали забываться.

Но для Лидии время словно остановилось. Сыновья были смыслом всей ее жизни. Она похоронила мальчиков, своих красавцев, и первое время лишь горевала о них. Какими бы они ни были — пусть бездельничали, пили, — все равно, она слепо их любила и жила только ими. Теперь, спустя месяц, она словно очнулась и стала искать причину их гибели…

Если бы Андреевич остался жив, то сейчас точно бы умер… Чем больше Лидия думала о гибели сыновей, тем более подозрительной она ей казалась, нелепой, неестественной. Она вспоминала и вспоминала в мельчайших подробностях поведение всех, кого встретила в том проклятом дачном поселке. Чаще всего всплывало в памяти лицо Сашки, его растерянное выражение, и она все больше убеждалась, что девчонка была очень напугана. Чем? Она явно хотела спрятаться — что она хотела скрыть? О смерти отца и дяди проклятое отродье, точно, не горевало…

К сорока дням Лидия вернулась на место гибели своих детей, она решила помянуть мальчиков там и разузнать все обстоятельства их гибели.

Для Любы ее появление в доме было как гром средь ясного неба. Бедная женщина отчего-то инстинктивно боялась этой властной, неприветливой гостьи с темно-серыми, как у той девочки Саши, глазами. Расследование Лидия провела, словно хороший детектив, она легко при желании подчиняла себе кассирш, продавщиц, дворников. Ей безропотно сообщали все необходимые сведения: даты приезда ее мальчиков, потом родственников хозяина, даты их отъезда. Она выяснила все до мельчайших подробностей: кто был водителем автобуса, имена охранников, дежуривших на пропускном пункте, и врача, приехавшего на скорой помощи, получила полный список всех жителей этого поселка и среди них отметила тех, кто находился там в то время и мог зайти в дом Андреевича, и так далее. Вскоре она убедилась, что в доме, кроме погибших, были только Люба и Сашка, тут ее не обманули.

Лидия потребовала от Любы буквально поминутно рассказать ей все в мельчайших подробностях: как приехали ее сыночки, кто, где стоял, с кем беседовал. Чем кормила их Люба, что они пили и где. Она заставила показать, как стояли кресла в библиотеке, кто в каком сидел. Как ее позвал Андреевич, как она к ним зашла, что делала. Лидия повторяла и повторяла свои вопросы, и постепенно выяснилось, что имела место отвратительная сцена в коридоре второго этажа. Люба с гордостью рассказала о своей прозорливости, она-то сразу поняла, что девчонку привезли для хозяина, а та, глупая, все про институт говорила. А потом сбежать хотела, но отец ее отшлепал. Люба не заметила, как выложила все-все, даже припомнила, что ей приснился необычный сон.