Лариса Васильева - Змея в конверте

— Оля, Оля, помоги!!

— Сейчас, сейчас, держись!

В отчаянии Ольга заметалась по берегу, завертелась в поисках палки — ничего рядом не было. Кинулась к кустам, чтобы выломать ветку, увидела сухую длинную жердину и потянула ее к болотцу, но когда попыталась приподнять, та переломилась пополам — оказалась трухлявой. Девушка вернулась к берегу — над водой оставалась только голова Жени и ее надувшаяся пузырем куртка. И тогда Оля скинула свой мешок и бросила его в воду рядом с Женей, потом туда же свою куртку.

— Хватайся за мешок!

Женя потянулась к нему и Оля успела обрадоваться: может быть, Женька влезет на него, может быть, это замедлит погружение в трясину, а она тем временем найдет крепкую палку. Но в этот момент голова Жени исчезла под водой, словно ее дернули снизу, только куртка осталась на поверхности. Оля хотела броситься в воду и попытаться ухватить Женьку за куртку, хотя и понимала, что это невозможно, но тут услышала хруст веток: кто-то приближался к ним. Она кинулась прочь от болотца, к спасительным кустам, но не успела добраться до густых зарослей, споткнулась и тут же, через пару шагов свалилась в яму за небольшим кустиком. К счастью там было мало воды. Она не стала вставать, а замерла в луже, прижалась к земле, чувствуя, как вода пропитывает ее одежду, и, повернув голову, чтобы не захлебнуться, постаралась бездумно смотреть на свисающую к воде травинку и на муравья, ползущего по ней. Это падение спасло ее, если бы она добежала до зарослей, преследователи обязательно заметили, как шевелятся густые ветки. Сейчас же они подумали, что она тоже попала в болотце и утонула. Оля слышала, как мужики переговаривались:

— Думаешь, обе тут?

— Да, конечно, вон круги от второй и две куртки еще плавают.

Они спокойно стояли у воды и равнодушно рассуждали:

— Вот видишь, они прошли по нашей тропе, а тут утонули. Ясно, что они на поляне были, ветер слушали, смогли следы видеть, нашу тропу нашли, а здесь болото нехоженое, вот и не разглядели. Правильно, что мы их тут оставили, всех троих, а то бы наделали бед.

Потом другой холодный жесткий голос добавил:

— Ну да, и мысли явно слышали: ночью-то как рванули, как будто их предупредили. И тут с тропы резко свернули, видать, услышали нас. Интересно, как это получается, мы с тобой, Захар, двадцать раз на поляне были, в пасти дьявола, а так и не можем. Почему это одним дается такая способность, а другим нет?

— Да сколько таких способных? Человек пять и было за все годы… А вот чем это все для нас кончится — еще неизвестно. Хорошо, конечно, читать мысли, или стать знаменитым художником, но вот только у некоторых крыша едет после всего этого, после поляны, или еще какие-нибудь болезни появятся…

— Эх, хотя бы просто чувствовать людей, сразу понимать, как Томилин, что человек врет или боится чего-то… Если бы нам с тобой такое досталось, мы бы уже миром правили…

— Дурак ты, — «миром правили»… Неужели ты думаешь, что о нас не знают, как раньше говорили, компетентные органы? Все мы под колпаком. И скалы не просто так поют. В них столько дырок добавили, чтобы они как надо на мозги действовали… Полазили тут всякие ученые.

— Да брось ты выдумывать…

— Я тебе говорю, это же секретный объект, нас тут изучают, здесь ФСБ замешано. Потому я и решил, что этих надо прикончить, чтобы нас с тобой потом за глотку не взяли… Плохо, что начальства не было, не люблю такие решения принимать.

— Да?! А я думал тебе наоборот — по кайфу…

— Нет, больше никаких постояльцев, пусть лучше сразу тонут в болотах.

— Так Иван Федорович сам разрешил их пустить…

— Он же не знал что они на гору полезут…

— С парнем что будем делать?

— Да сюда же тащи его.

Оля слышала как удаляются шаги одного из преследователей, а второй все топтался рядом. Потом по шуршанию и треску она поняла: притащили тело Андрея.

— Бери за ноги, давай раскачаем, чтобы подальше улетел, на глубину.

Раздался громкий плеск.

— Сейчас за рюкзаком его схожу…

— Да на кой черт он нужен? Без нас утащат, какой-нибудь охотник подберет. Здесь народ такой, мимо добра никто не пройдет…

Промоина, в которой лежала Оля, была совсем небольшой, мелкой, вода не закрывала ее полностью. Стоило им подойти чуть ближе, и ее сразу заметили бы. Но мужики продолжали разговаривать — по-видимому, оттуда совершенно не видно было, что здесь есть какая-то ямка.

Девушка отрешенно смотрела на траву, влажную землю, стараясь не думать, не вслушиваться, не повторять мысленно беспощадные слова: вдруг они услышат ее. Потом краем сознания отметила удаляющиеся шаги. Она как будто вообще разучилась думать, в голове было пусто. Неизвестно, сколько прошло времени, сколько она так пролежала, когда наконец почувствовала, что осталась совершенно одна на пару километров вокруг. Хотела встать, но в первый момент не смогла пошевелиться: так продрогла, окоченела от неподвижного лежания в холодной луже. Совсем как мертвая: холодное тело и пустая голова. С трудом выползла из ямы и долго, сколько хватило сил, лежа, она была не в силах встать и сесть, растирала себя — сначала руки, потом когда они начали шевелиться, ноги. После этого поплелась к берегу бочажины, надеясь на чудо и боясь увидеть в воде, мертвые лица Жени и Андрея. Их не было, а вот ее куртка и рюкзак до сих пор виднелись посередине.