Дмитрий Березин - Между двух гроз

— Олежа, что с тобой случилось? Что-то из-за этих мерзавцев вчера? Просила же тебя, не надо было тебе вмешиваться, — хотя расспрашивать Олега было бесполезно в таких ситуациях, но мать всё-таки попыталась.

— Мама, я сказал, не лезь, — Олег стоял перед зеркалом и смотрел на себя, говорил сам себе под нос. — Что я наделал? Кто это шептал, пока эта падаль корчилась в воде?

— Я не пойду сегодня в школу, и вообще она меня уже достала. Зачем мне учиться, скажи? Тратить время? Я в автосервисе могу работать пару дней в неделю и зарабатывать столько, сколько ты за месяц зарабатываешь. В армию меня теперь уже не заберут.

Мать Олега, Людмила, была ещё молодой женщиной. Её старили полнота и хроническая усталость, от которой как ни избавляйся, она всё равно проявит себя — в манере одеваться, сидеть за столом, вести беседу. Радостью в жизни были Олег и овчарка Тома, которую завели пару лет назад, сразу после того, как отец Олега куда-то бесследно исчез, прихватив с собой последние сбережения.

Олег был ещё совсем маленьким, когда его отец ударился в бизнес. Всё складывалось на редкость удачно — и ларьки, и небольшой автосервис. В семье завелись деньги, как потом оказалось, шальные. Людмила заметила, что муж сильно изменился и продолжает изменяться день ото дня. Он стал пропадать где-то вечерами, приносить гроши, несмотря на отсутствие проблем на работе. Как-то раз вечером по дороге домой от подруги Людмила, проходя возле метро, случайно бросила взгляд за яркую, светившуюся разноцветными огнями витрину ночного клуба. Между серыми, давно не мытыми, полосками жалюзи она увидела то, чего боялась увидеть больше всего на свете. На высоком барном стуле за игровым автоматом сидел её муж. Рядом на столе стоял небольшой стакан. Привычным движением, словно он повторял эту манипуляцию сотни и тысячи раз, муж достал купюру и вставил её в приемник автомата. Людмила прислонилась к витрине. Муж сделал несколько глотков из стакана и дёрнул ручку автомата. Замигали какие-то лампочки. Муж снова отглотнул из стакана и достал еще одну купюру.

Сзади послышались шаги. Людмила обернулась. Навстречу ей шёл мужчина в черных наглаженных брюках и форменной светло-бежевой рубашке. «Охранник», — догадалась Людмила и отошла от витрины. В её голове крутились мысли, одна мысль перебивала другую, всё это складывалось в одну большую тревогу, неуверенность в себе. Людмила стояла на середине тротуара, прохожие шли рядом, не обращая на неё ровным счётом никакого внимания и не подозревая, что творится у неё на душе, что в этот самый момент рушится всё, что было в её жизни раньше, ещё каких-то пять минут назад.

Людмила вернулась домой, тихо открыла дверь и, не зажигая свет, села на стул в прихожей. Так она просидела час или чуть больше. Пришёл с прогулки Олег. Он почувствовал что-то и не стал ничего спрашивать. Они вдвоём молча ужинали на маленькой кухне. Муж в тот день не пришёл вообще.

На следующий день утром в квартире раздался телефонный звонок. Людмила взяла трубку. Спросили мужа. «Его нет, и я не знаю, где он, затрудняюсь даже сказать, когда будет», — бросила Людмила в ответ. Спокойный мужской голос на том конце провода объяснил, что муж Людмилы, Евгений Вячеславович, задолжал крупную сумму своим приятелям, что прошли уже все сроки, что если он не вернёт деньги, то в первую очередь пострадает семья, так как сумма крупная и её надо непременно вернуть. «Я понимаю, я всё понимаю», — ответила Людмила и повесила трубку, хотя в этот момент она не понимала ровным счётом ничего. Особенно того, как жизнь может вот так, всего за один день рухнуть, как может счастье уйти безвозвратно, убежать, улететь, умчаться.

Людмила накинула пальто, вышла на лестничную клетку, спустилась на нижний этаж и позвонила в первую от лифта дверь, обитую коричневым дерматином. На звонок вышел тучный мужчина в тельняшке и поношенных домашних тапочках на босу ногу.

— Серёжа, здравствуй, — начала быстро и уверенно говорить Людмила как будто ничего и не произошло, — у меня к тебе просьба. Я давно собиралась поставить в квартиру новую дверь. Помнишь, ты мне предлагал? Я хочу поставить два замка. Сделай, пожалуйста, как лучше. Совсем дверь покосилась, еле закрывается. Я убегаю на работу. Держи, — Людмила сунула ему в руку свёрнутые купюры и ключи от квартиры.

Если счастье можно измерить исправно работающими замками и дверьми, то, вернувшись с работы, Людмила должна была быть абсолютно счастлива. В подъезде стоял стойкий запах, какой бывает от проведенных наспех сварочных работ. Поднявшись на лифте на четвёртый этаж, Людмила позвонила в обитую дверь соседа. Дверь приоткрылась, показалась голова Сергея, протянулась его пухлая рука с огромной связкой ключей.