Дмитрий Березин - Пару штрихов тому назад

– Мы уже наказаны заточением здесь, – уже куда более спокойно ответил старик. – И ты сама знаешь, что отсюда нам не выбраться. Так что ты хочешь от нас? И от него? Он не сбежит. Бежать некуда.

– Да уж теперь-то точно не сбежит, – голос ведьмы стал громче, она, очевидно, нагнулась и говорила в трещину, которая была в земле. – Слушай, ты… Либо ты, либо они. Ты понимаешь, о ком я. У тебя есть выбор. Беги, если хочешь, возвращайся туда. Но тогда они окажутся здесь. Хотя, нет, сразу двое это слишком много. Пришли сюда кого-то одного. Сам выберешь, кого. А тебя я не держу.

У Франсиса задрожали руки. Он в ярости снова застучал кулаками по потолку.

– Убирайся сейчас же! Будь ты проклята! Ты и твоя свита. Я искуплю свою вину, но зачем тебе все новые и новые жертвы? Остановись!

– Я буду решать сама, – прокричала ведьма. – Как я сказала, так и будет. Он меня сейчас слышал. Пусть выбирает.

Послышался топот, сверху снова посыпалась земля вперемешку с песком, задрожал глиняный кувшин, куда из трещины между камнями капала вода. Кувшин, прислоненный к каменной кладке, звенел, словно небольшой колокольчик. Франсис, Художник и все смотрели на кувшин и не решались не только начать разговор, но и вообще произнести хоть слово. Для Художника надежды на возвращение рухнули, для остальных это происходило уже не в первый раз.

Привыкнуть к поражению невозможно. Оно всегда наступает внезапно, заставляя забыть о стремлении что-то делать, двигаться вперед. Она заставляет опустить руки перед сложностями. Опустить – но не насовсем. Поражение, каким бы серьезным они ни было, всегда сиюминутно. Проходит время – и рождается новая надежда на победу, заставляющая вновь схватиться за сложности, приналечь на трудности и попытаться хотя бы на этот раз взять свое.

– Они ушли, – вздохнул Лукас. – Можно идти наверх. Как ты считаешь, Франсис?

Художник поднял взгляд и увидел на глазах Лукаса слезы. Франсис тоже был подавлен, он не стал ничего говорить, а лишь махнул рукой, указав на лестницу. Все поднимались по ступенькам молча, не глядя друг на друга и не перешептываясь. У каждого в горле стоял комок. Да, затея Художника была безумна, практически неосуществима. Во всяком случае, такой она представлялась для всех обитателей замка. Но если бы у него получилось! Конечно, в такое им, перепробовавшим все способы освободиться из заточения, почти не верилось. Но ничтожная вера в попытку Художника у всех оставалась. И теперь ее нет.

– Теперь ты понимаешь, что я имел в виду? – спросил Франсис, когда они поднялись, и Художник снова сидел в библиотеке за книгой, стараясь отвлечься от грустных раздумий. – Они не оставят тебе выбора.

– И что мне остается, чтобы уберечь жену и дочь? Я не хочу их впутывать во все это. Я сам виноват, что написал ту картину. Писал ее как ошалелый, забыл обо всем. Если бы я только знал!

– Ты не мог знать, – вздохнул Франсис. – Не ругай себя. Какой с этого толк? Тебе нужно попросить жену сжечь картину. Это самый верный способ. Тогда картина никому уже не сможет навредить.

– Но через сто лет появится новая! Ты же мне сам говорил, что все происходит раз в сто лет, – Художник отложил книгу, она перестала его интересовать.

– Это ни от тебя, ни от меня не зависит. А сейчас ты остаешься здесь, твоя жена уничтожает картину. Так происходило со всеми нами. Была иллюзия сиюминутности, того, что это какой-то бред, что это все происходит совсем не с нами.

Франсис начал рассказывать что-то про свой побег, потом про строительство замка, но понял, что повторяется и замолчал. Им не о чем было больше говорить. Кажется, Художник знал уже все, что только может знать заточенный в замке человек – и про то, откуда взялась картина, и про ведьм, и про то, почему именно он, а не кто-то другой попал сюда. Бывает так: родишься не в тот день, выберешь не ту профессию, но всю жизнь этого не замечаешь и искренне считаешь, что все прекрасно и идет по плану. И когда все в один прекрасный момент начинает идти совсем не так, как должно, то думаешь, что это всего лишь случайность и ничего кроме случайности. Но когда эта, якобы случайность, берет верх над всем, чем жил и дышал раньше, на протяжении всей предшествующей жизни, то… Что можно предпринять? Стараться строить новые планы, существовать, повинуясь новым обстоятельствам, или отказываться от них, отвергать и стремиться вернуться в прошлое, и жить прошлыми законами и планами?