Дмитрий Березин - Пару штрихов тому назад

– Как он? – в палату своей обыкновенной бодрой походкой вошел Александр Александрович, Мария, стоявшая у окна, задумавшись, вздрогнула. – Прости, не хотел тебя пугать. Ты неважно выглядишь, уже сегодня третий день как не выходишь из клиники. Так нельзя, ему от этого лучше не станет.

– Станет, я должна постоянно быть рядом.

– Кто это сказал? – возразил главврач, осматривая оборудование и капельницы. – Это не обсуждается. Он стабилен, а ты – нет. Ты сама близка к тому, чтобы потерять над собой контроль, так что подумай хорошенько. Я тебе проставил выходные в счет отпуска, так что и зарплата не убавится, тебе ведь нужны деньги.

– Нужны, – согласилась Мария. – Но, знаете, я даже не знаю, за что мне сейчас схватиться. Я не думала, что все так серьезно.

Александр Александрович проверял у Евгения зрачки, долго всматривался в них.

– Мда, – наконец произнес он. – Очень странный случай, у меня таких еще не было. Ясно, что это микроинсульт, но не ясны ни причины, ни то, почему он до сих пор не пришел в себя. Да, и еще, сегодня в эту палату придется положить еще одного больного. Его переводят из соседнего корпуса, из больницы. Родные спешно решили создать ему условия получше. Ну, что я объясняю, ты знаешь, как это бывает. Так что твоего Евгения немного потесним. А сейчас иди.

– Куда? – спросила Мария.

– Домой! Приведи себя в порядок, поешь нормально, вздремни часок в тишине. Дочку свою ты когда в последний раз видела? Надеюсь, за ней есть кому присмотреть?

– С ней мама, – задумчиво ответила Мария. – Да, наверное, вы правы. Но вечером я снова вернусь?

– Утром, приходи утром, – возразил главврач. – Если что-то изменится, я тебе перезвоню. Если не отправишься домой сейчас же, я просто выгоню тебя, Маша.

Мария топталась на одном месте и никак не могла решиться уйти.

– Я что-то непонятно сказал? – голос Александра Александровича был каким-то неестественно громким, показывающим нетерпение и решительность. – Иди! Приходи завтра утром!

В квартире Марию ждал беспорядок, гора грязной посуды в раковине, несвежий запах в холодильнике и много других забот. Ее тянуло зайти в комнату, где обычно работал Евгений, но вдруг, уже на полдороге, решила, что это плохая идея. Она была в ванной и внимательно разглядывала себя в зеркало, как вдруг вспомнила о дочери. Никогда не случалось, чтобы она о ней забывала. А здесь два дня не только не видела, но и не слышала, даже не звонила. Быстро вытерев руки о первое попавшееся махровое полотенце, оказавшееся полотенцем Евгения, Мария метнулась за сумочкой. Телефон был выключен, батарея полностью разрядилась. Поиски зарядного устройства заняли еще какое-то время. Наконец, в довольно неудобной позе, сидя на корточках и стараясь не выдернуть вилку шнура зарядного устройства из розетки, она набрала номер матери.

– Машенька, что случилось? – послышался на том конце знакомый голос, – как Женя? Не скрывай ничего от меня.

– Я и не скрываю, я еще даже не начала говорить, а ты уже предъявляешь мне претензии и условия, мама. Так нельзя. Женя – плохо, то есть без изменений. Микроинсульт, а дальше одни непонятки. Как Аленка?

– Аленка в садике, не беспокойся. Отвожу ее сегодня, а она спрашивает, где мама, где папа. Дозвониться до тебя уже вчера не могли.

– Знаю, извини, телефон сел, – устало ответила Мария.

– Телефон сел? Так надо же заряжать, предусмотрительнее быть. Я вот заряжаю всегда, особенно когда хожу в магазин. Мы с Аленкой вчера вместе ходили. Ты ей огурцов не даешь? Она почему-то сказала, что ей от них плохо. По-моему придумывает. А с Женей тяжело, он все работал, не берег себя. Я ему тогда говорила…

– Мама, хватит! – чувствуя, что этот рассказ будет длиться бесконечно, прервала ее Мария. – Сегодня Аленку из садика не забирай, я сама заберу. А завтра снова забери ее к себе. Я хочу завтра остаться в больнице с Женей.

– Да, микроинсульт дело нешуточное. Главное еще как Аленка воспримет отсутствие Жени, она постоянно о нем спрашивала, спала беспокойно, капризничала. Скучает, это видно. Так с чего с Женей такое случилось? Ты его в свою клинику устроила? Вот денег-то уйдет!

– Мама, при чем тут деньги? Ты вообще думаешь, о чем ты говоришь? – Мария начала выходить из себя. Спокойствие сменялось волнением, гневом, в какой-то степени даже ненавистью. «Что мама себе позволяет? Как можно считать деньги, когда речь идет о жизни самого близкого человека? Не понимаю я ее», – лучшее, что пришло в голову Марии, это закончить разговор как можно быстрее. – Все, мама, сегодня я заберу Аленку сама, завтра утром отведу, а заберешь ты.