Лариса Райт - Когда осыпается яблонев цвет

– Пошли скорее!

– Куда?

– К Ритуле пойдем. Она что-нибудь придумает. Она, кстати, обещала тебе подработку найти.

– Марта! – Натка задохнулась от гнева. Она ведь категорически запретила подруге рассказывать кому бы то ни было о своем плачевном положении.

– Ну прости, а? Будь нам хотя бы шестнадцать, я бы тогда могила. А сейчас как без взрослых? Сама посуди.

Уже на следующий день Маргарита Семеновна дала Натке телефон своих хороших знакомых, заинтересованных в аренде дачи.

– Это коллега моего отца – врач, – объяснила она девочкам. – Всю жизнь был урбанистом и никаких дач не заводил. А теперь сам попал в лапы болезней и докторов. Сердечко пошаливает, врачи советуют жить за городом, семья настаивает на переезде. Люди приличные, порядочные. Так что тебе повезло.

– Повезло, да? – спросила потом Марта Натку.

– Ага. Слушай, а кто такие урбанисты?

– Понятия не имею. Но твой доктор, видимо, теперь к ним не относится.

И девочки снова скакали, и обнимались, и радовались хотя бы одной решенной проблеме: ни голодная смерть, ни переезд в детский дом Натке теперь не грозили. Она снова могла относительно спокойно учиться, хотя дома обстановка оставалась по-прежнему напряженной. Пить Наткина мать перестала, но теперь целыми днями лежала пластом на кровати, отвернувшись к стене, отказываясь от еды и ничем не интересуясь.

– Может, в больницу? – предложила Марта.

– Такие оттуда не возвращаются, – возразила Натка.

– Откуда ты знаешь?

– Чувствую.

– Нат, – Марта хотела сказать, что, «может, оно и к лучшему, если не возвращаются», но вовремя себя одернула. Если бы у нее – у Марты – была мама, разве она смогла бы отправить ее на верную погибель? Разве не сделала бы все, чтобы ее спасти? Да пусть только была бы, а уж тогда Марта свернула бы горы. Она подумала обо всем этом и сказала: – Санаторий нужен.

– Нужен. Только где ж его взять?

Через неделю все та же Ритуля вручила Натке направление в санаторий.

– Маргаритсеменна! – Натка в порыве неуемной благодарности сжала учительницу в объятиях. – Спасибо вам! Огромное спасибо! Вы даже не представляете, как много это для меня значит.

– Представляю, Наташа. Поэтому и делаю.

Марта наблюдала за этой сценой, и в душе ее разливалось ощущение истинного счастья от того, что наконец-то в ее судьбе появился взрослый неравнодушный человек, к которому всегда можно было обратиться за помощью. В том, что Ритуля отдала Натке свою путевку, Марта не сомневалась. Француженка взяла девочек под свое крыло и делала ради них много всего, что в какой-то мере противоречило ее собственным интересам. Так, ей предлагали участвовать в конкурсах, привозить свои спектакли, завоевывать репутацию сильного педагога и получать звание отличника народного образования, а она посылала на конкурсы Марту и каждый раз радовалась ее победам, как своим собственным.

– У нас все получится, – говорила она Марте. – Ты станешь певицей, или композитором, или и тем, и другим вместе.

И Марта верила, и надеялась, и старалась. Нотные тетради были исписаны мелодиями, голос поставлен и натренирован занятиями по вокалу, на которые ее устроила все та же Ритуля, а мир – серый и безразличный – начал поворачиваться к девушке своей гораздо более яркой и радостной стороной.

Француженка не обошла своим вниманием и Натку, которой учеба теперь давалась не совсем легко. Девочку необходимо было отвлечь и развлечь. Способ предложила сама Натка:

– Давайте я к новому спектаклю нарисую декорации.

И нарисовала. Такие, что Ритуля буквально на следующий же день притащила в школу какого-то знакомого художника, который долго ходил вокруг макета планеты Маленького принца, присматривался, что-то бурчал себе под нос, недоуменно качая головой. Потом спросил:

– Сколько ей лет, говоришь?

– Тринадцать. Да вот она сама, – учительница показала на сидящую в зале Натку.

– Твой, значит, шедевр?

– Мой! – В голосе Натки и вызов, и гордость.

– Соображаешь! – Похвальба и восхищение.

– А то!

– А еще чем похвастаться можешь?

– Так, пару пейзажей, натюрморты.

– А портреты умеешь писать?

– Можно попробовать.

– Договорились. Тащи работы – я посмотрю.

– Зачем? – удивилась Натка и вопросительно обернулась к Ритуле. Та улыбнулась и одобрительно кивнула.

– Понравятся – поспособствую с продажей.

– Правда? – Вместо восторженного клича у Натки получился полушепот.

– Кривда! – передразнил ее новый знакомый и протянул какую-то бумажку. – Здесь адрес мастерской, туда и приноси. И намалюй пару портретов известных людей. Сделаешь хорошо – получишь клиентуру.